– Мир? – Протягиваю руку для пожатия, и дриада наконец оживает. Зримое окаменение уходит из мышц, она расслабляется и, обернувшись, удивленно смотрит на меня. Бесконечное удивление в темных глазах сменилось надеждой.
Улыбаюсь.
– Мир, волшебница…
И это лучшее, что можно было бы сказать. Мир… мир, а не война!
Ольха
Мир… Как я испугалась, когда поняла, что моей сестре что-то грозит. Почти до безумия… Зажмурившись, будто это могло помочь отрешиться от ощущений, повторяла про себя: «Она справится, справится, справится…» Все обошлось… ах, а если бы нет? Как жила бы я, зная, что не смогла помочь? Наверное, не жила бы…
И вот теперь сижу на подушках, тихо-тихо, как мышка, и слежу за вышагивающим по шатру орком. Старейшина вскинул руки, отчего широкие рукава задрались, обнажая смуглую кожу, изрезанную шрамами.
– Понимаешь ли ты, что сотворила?
– Вполне. – Тряхнув головой, я отложила грустные мысли подальше да отбросила с лица длинные светлые пряди. – Спасла от незаслуженного изгнания невиновного.
– Ты не понимаешь?
Сидящий ровно напротив меня Сташ Рэй грустно усмехнулся.
– Чего?
– Того, что отрезала себе дорогу назад!
– Какую дорогу назад? Есть только путь вперед…
Старейшина замер, а Рэй хмыкнул:
– Она действительно не знает, о чем вы ей говорите, айгэ.
– Э-айгэ, – поправил его Эйшин.
Я задумчиво посмотрела на обоих орков. Чего же я не знаю? Какое-то странное предчувствие у меня. Нехорошее… Старший орк кивнул младшему и приказал: Объясни! Раз уж сглупил…
– Я не сглупил! Никому не следует противиться воле ветров. Вы же не поставили стражу у ее шатра.
– Таковы традиции.
– И я бы не сказал, что они глупы… – Воин поднялся, гибко потянулся и повернулся ко мне.
– Может быть, вы прекратите говорить так, будто меня здесь нет? – раздраженно шлепнув рукой по подушке, сказала я, глядя на них снизу вверх.
– Извини, сай Ольха. Дело в том… – Сташ Рэй с трудом подбирал слова, оглядываясь на замершего у входа старейшину, – что я все же соврал.
– Та-ак, – вздохнула я, подперев щеку рукой, и пригорюнилась.
– Вчерашняя ночь была Ночью Выбора, и ты, сай Ольха… выбрала, – сказал он и посмотрел на меня, не поверите, виновато, – выбрала и подтвердила свой выбор, объявив во всеуслышание, где и с кем ты провела эту ночь.
Ой, мамочки! В душе похолодело, но я нашла в себе силы спросить:
– И что?
– Согласно нашей древней традиции, по воле ветра и степи, это означает замужество… – Сташ хмуро посмотрел на старейшину. Тот продолжил:
– Но, насколько я понял… Скажи, почему ты вышла из шатра?
Меня как пыльным мешком оглушило, но вопрос я расслышала и ответила честно: