Он снял шапку-пирожок, поклонился.
– Честной компании приятного аппетита. Здравствуйте, Михал Михайлович, мое почтение, Олег Алексеевич.
– Вы меня знаете? – удивился Леонидов.
– А Вы меня не признали, видать, сильно сдал я.
Леонидов встал из-за стола:
– Господин титулярный советник Андрианов, чиновник для поручений Московской сыскной полиции.
– Признали все же, – Андрианов крепко пожал руку Леонидову, – бывший чиновник, бывший титулярный, а ныне конторщик жилтоварищества.
– Погодите, Орест Петрович, Вы же были одним из лучших криминалистов, на конгрессе в Женеве Вас серебряной медалью отметили.
– И это было.
– Неужели не пригодились новой власти?
– Почему же, – Андрианов налил себе рюмашку, положил на тарелку свинину.
– Меня в уголовке сыщиком оставили. Поработал немного. А потом я с Ерофеем, помните его?
– Буфетчик из кафе Филиппова?
– Он самый, я с ним об заклад побился, что найду украденную серебряную посуду, которую из кофейни умыкнули. Я портсигар свой серебряный на кон поставил, он часы, тоже из серебра, с цепочкой. Посуду эту я нашел. Вернул в кофейню. Ерофей мне часы и отдал, ну и, конечно, налил мне и помощнику моему из революционных матросов. Так тот коньяк выпил и доложил комиссару Либерману, что я взятку взял. Часы у меня изъяли, а меня из сыска вон, как мздоимца.
– И никто не заступился? – спросил Леонидов.
– Жора Тыльнер, да что он мог против Либермана, кстати, часики-то мои он по сей день носит.
– А как же дальше?
– Да вот так, старшего моего в Галиции пуля нашла, жена в девятнадцатом Богу душу отдала, младшенького краскома под Царицыном казачья шашка достала, так что я один, как перст.
Андрианов перекрестился.
– Давай помянем, – Шарапов разлил водку.
Молча выпили не чекаясь.
– Так как же Вы сейчас, Орест Петрович?
– Служу конторщиком в Жилтовариществе, жалование какое-никакое, паек. Да вот талант у меня проявился, каллиграфический почерк. Ко мне люди идут. Кому жалобу, кому прошение написать. А они мне или деньги, или продукты.
Шарапов откупорил вторую бутылку.
– Он, Алексеич, у меня делопроизводство ведет, так что с голодухи не помрет. Ты, Орест Петрович, давай по делу.
Налили и выпили по новой.
Андрианов закурил и начал:
– Видите ли, у меня был секретный сотрудник. Очень хороший, ему за знаменитое дело с морозовскими бриллиантами сам Белецкий, товарищ министра внутренних дел, золотые часы пожаловал. Имя я его называть не буду, а псевдоним его был «Барин». Вращался он в кругах самых разных, от московского и питерского дна до светских домов. Как он туда попадал, только ему да Господу Богу известно. Играл удачно, на бильярде королем слыл, на бегах рисковал по мелочи, но успешно. На Бирже по мелочи поигрывал, с этого и жил, ну и, конечно, у нас на помесячном жаловании состоял.