В комнату с ребенком на руках вошла тетя Нина. Теперь я наконец-то разглядела, что девочка совсем не походила внешне на близнецов. Те были светловолосые и голубоглазые, а она – темненькая, с карими глазками. К тому же малышка оказалась заметно худее. Несмотря на дикость ситуации, я почувствовала странное удовлетворение. Ага, все-таки предчувствие насчет няни меня подвело! Только она не таскает детей у своих хозяев, а, наоборот, подбрасывает им чужих малюток.
Я сурово уставилась на украинку и потребовала:
– Нина Платоновна, немедленно рассказывайте, чья эта девочка.
Тут в разговор вмешалась Оля:
– Тетя Люся, пусть она у нас поживет, у нее родители плохие.
– Я ей книжки буду читать! – подхватил Игорек.
– Оказывается, тут все уже в курсе этого ребенка, одна я все узнаю последней! – возмутилась я. – Кто-нибудь наконец скажет мне правду?!
Няня тяжело вздохнула и приступила к рассказу.
За то время, пока я отсутствовала, Нина Платоновна успела переделать кучу дел по хозяйству. Потом женщина вспомнила, что надо забрать чемодан из камеры хранения, иначе придется доплатить за лишние сутки. Оставив младших детишек на Олю, она заспешила на вокзал.
Тяжелый чемодан оттягивал руку, Нина Платоновна остановилась передохнуть на вокзальной площади. Вокруг по своим делам спешили люди, одни бежали на пригородные электрички, другие торопились к метро. Неожиданно из толпы выделились двое и подошли к тете Нине.
На эту пару украинка обратила внимание еще утром, когда только сошла с поезда. Небритый мужчина и потасканная женщина приставали ко всем прохожим с предложением:
– Купите девочку! Ну купи-и-те… Недорого отдаем, всего за 10 «кусков». А девочка-то какая хорошая! Купите, люди добрые!
На руках женщина держала предмет купли-продажи: ребенка в драной курточке с капюшоном.
Тогда, утром, украинка решила, что это какой-то розыгрыш. Наверняка где-то засели операторы с камерой – в этой Москве чего только не бывает! Однако сейчас, когда парочка обратилась к тете Нине с тем же предложением, по их глазам она поняла, что продавцы не шутят. Теперь, правда, цена на ребенка упала до пяти тысяч «зеленых».
– Чья это девочка? – спросила Нина Платоновна.
– Наша, вот и документики имеются, – живо откликнулась баба, доставая из-за пазухи свидетельство о рождении.
– Сколько ей лет?
– Два года.
Наметанным глазом работницы детского дошкольного воспитательного учреждения Нина Платоновна определила, что девочка отстает в развитии и явно страдает дистрофией. Возможно даже, что сегодня ее вообще не кормили. Женщина поинтересовалась, так ли это.