Но Джейн не заслужила подобной гнусной тайной интрижки. Сегодня на него что-то нашло, и он совершил ужасную ошибку. Больше этого не повторится.
И все-таки… И все-таки он не мог забыть, как хорошо им было вместе. Нет, не может он ее отпустить!
И когда Джейн открыла дверь в коридор, у Итана мучительно сжалось сердце, и он, обняв ее за тонкую талию, порывисто воскликнул:
— Джейн, не уходи!
Джейн смело взглянула на него. Строгие черты ее лица казались в свете свечи вырезанными из камня.
— Я и так уже слишком долго у тебя была. Ты ведь сам это сказал…
— Знаю, но…
Итан запнулся. Его вдруг охватило яростное желание притянуть Джейн к себе, убедиться, что она его не презирает.
Тихонько выругавшись, он повернул ее к себе лицом и приник к губам.
Она застыла, а затем, обхватив его руками за шею и издав тихий стон, с жаром ответила на поцелуй. Она его не презирает. Итан почувствовал отчаянную радость и яростное желание.
Он прервал поцелуй, собираясь отвести Джейн в спальню.
Но в этот момент взгляд его упал в глубину темного коридора, и он похолодел от ужаса. Худшее, что могло произойти, свершилось!
По коридору шли трое. Две женщины и мужчина: мать, тетя Вильгельмина и разгневанный герцог Келлишем.
У Джейн подкашивались ноги от переполнявшего ее желания, и она всем телом прильнула к Итану. Внезапно она почувствовала, как он напрягся. Ей захотелось погладить его по щеке, но он, перехватив ее руку, отвел ее от лица, настороженно глядя куда-то вдаль. Обиженная, не зная, что и думать, Джейн повернула голову в ту сторону, куда он смотрел, и ахнула.
Неужели они видели, как Итан ее целовал? И почему ей так страшно? Ведь она сама хотела, чтобы их с Итаном застали на месте преступления. Во всяком случае, до того момента, пока он откровенно не заявил, что никогда на ней не женится.
Подойдя к ним, герцог Келлишем так посмотрел на Джейн, что она готова была провалиться сквозь землю от стыда. О Боже! Да ведь одежда ее в беспорядке, волосы растрепаны!
Джейн судорожно сжала в руке шпильки, которые собрала с ковра у камина. Шпильки, выпавшие из ее прически, когда они с Итаном занимались любовью.
— Что все это значит, Чейзбурн? — строго спросил герцог.
Не выпуская руки Джейн, Итан, спокойно встретил разъяренный взгляд герцога.
— Что значит? Думаю, моя мать может вам все объяснить.
Ведь она специально привела вас сюда.
В голосе Итана звучала ярость, и любой другой на месте Розалинды затрепетал бы от страха. Однако графиня и не подумала испугаться. Не сводя с сына надменного взгляда, она спросила, удивленно вскинув брови: