Ранья была сестрой Рашида, и Эви чувствовала в ней родственную душу, хотя и никогда не видела. Но они были с ней ровесницами, и, может быть, поэтому Рашид так много о ней говорил. Он очень ценил в сестре безмолвное подчинение чувству долга, однако, доволен ли он также и тем, что у мужа Раньи в Лондоне есть любовница, Эви уверена не была. Всякий раз, когда она напоминала об этом Рашиду – как правило, в самый разгар очередной ссоры, – на нее обрушивались громы и молнии. Все чаще недовольство друг другом вырастало из неодобрения родственниками их отношений.
Платье, его подарок, и в самом деле было изумительным. Тончайший золотистый шелк ниспадал с плеч до пола, словно струясь живой водой. У платья были длинные рукава и низкий вырез, на талии ткань собиралась мягкими складками, которые при движении чувственно колыхались вокруг ее тела.
– Не надо, мама, – устало вздохнула Эви. – Сколько бы ты ни говорила со мной о Рашиде, это не заставит его уехать отсюда.
– А что же заставит?
Не на шутку встревожившись твердостью ее тона, Эви быстро посмотрела матери в глаза – и увидела в них гневную решимость. Невольно в ее взгляде заблестело то же выражение.
– Ничто, пока я не могу с ним расстаться, – ответила она.
Мать со вздохом отвернулась и отошла к окну – на то самое место, где незадолго до этого стоял Джулиан.
И чтобы загладить свою вину и – как и Джулиан – не желая расстраивать мать в такой праздничный день, Эви подошла и поцеловала ее в напудренную щеку.
– Я люблю тебя, мама, – ласково сказала она.
– Но его ты любишь больше, – поморщилась в ответ мать.
– Даю тебе честное слово, – сказала Эви, – что не сделаю сегодня ничего, что могло бы тебя заставить покраснеть.
В ответ мать кивнула, наконец немного смягчившись, и Эви обрадованно поцеловала ее еще раз. Потом подошла к кровати, чтобы взять жакет.
– Гарри здесь.
Пальцы Эви застыли на красной ткани жакета.
– Да, – очень тихо сказала она. – Я знаю.
– Он тебя не забыл.
– Забудет, – заверила она мать. – Просто прошло мало времени, чтобы он успел найти женщину, которая ему нужна.
– Этой женщиной была ты, – сердито повернулась к ней Люсинда. – Ты хотя бы раз разговаривала с ним с тех пор, как бросила его? – вдруг с любопытством спросила она.
– Я его не бросала! – воскликнула Эви. – Он сделал мне предложение. Я отказалась, – отчеканила она, чувствуя, что терпение вот-вот лопнет. – Прошло уже два года с тех пор, как Гарри с пониманием принял мой отказ. Мама, почему же ты не можешь последовать его примеру?
– Потому что до сих пор храню у себя вашу фотографию, где вы были так счастливы вместе – до того, как появился шейх Рашид и все разрушил!