– И все из-за того, что я один-единственный раз приехал позже?
– Ты опаздываешь гораздо чаще, чем приезжаешь вовремя, – сумрачно заметила она.
Губы Рашида искривила улыбка. Казалось, эта ссора его только развлекает.
– А разве этот опоздавший тебе совсем-совсем безразличен, мм? – лениво протянул он.
Эви не сразу поняла, что он сказал, но когда смысл его слов дошел до нее, она, гневно порозовев, отпрянула в сторону.
– Речь идет не о твоих сексуальных достоинствах! – воскликнула она.
– Ах! – вздохнул он. – Какой позор для меня!
– Рашид! – не выдержав, оборвала его Эви. – Я не…
В таких случаях она всегда кричала, но он закрывал ей рот поцелуем, крепко обнимая и лаская ее, и его надменные губы заставляли ее забыть обо всем. Так было и на этот раз.
Но хуже всего было то, что Эви ничуть не сопротивлялась, – что говорить, она даже не пыталась притвориться, что сопротивляется, а просто отдавалась на волю ласкающих ее рук. Она ничего не могла с собой поделать. Рашид пробуждал в ней жажду, утолить которую мог только он сам.
Два года их взаимоотношения вызывали в их семьях глухой ропот недовольства, а светские сплетники с замиранием сердца ждали, кто же первым пойдет на разрыв.
Потому что в один прекрасный день все должно было закончиться. Наследник престола должен был жениться на девушке своего круга. А Эви уже замарала свою репутацию, отказав маркизу ради того, чтобы стать тем, кем и оставалась по сей день. Но давление на нее не прекращалось, и ей тоже полагалось выйти замуж за представителя их класса – потомка какого-нибудь знатного рода.
Но именно эта неизбежность окончания их связи и делала их ночи такими страстными и жаркими – как будто каждая могла стать последней.
– Итак, мы будем ужинать или продолжим сражаться? – прервав наконец поцелуй, промурлыкал Рашид.
Под словом «сражаться» имелось в виду совсем иное, мрачно подумала Эви. Их любовь – это всегда сражение. Борьба. И Эви уже не колебалась в выборе того, что же предпочесть.
«Он мне нужен, – призналась она себе. – Очень нужен, особенно сегодня!»
Ей необходима его сила, его темная и неотразимая чувственность. Ей до боли хотелось прижаться к нему, слиться с ним, умереть в нем. Потому что это будет последняя ночь, когда она притворится, будто ничего не случилось. Она хочет чувствовать себя любимой и быть с мужчиной, которого любит больше жизни.
– Послушай, на тебе что-нибудь есть под этим одеянием? – спросила она, лаская ладонями его мощные, крепкие мышцы сквозь тунику.
– Проверь сама, – ответил Рашид, касаясь пальцем уголка ее губ, пока другая его рука играла с подолом ее легкого платья.