— Хочу попросить немного счастья, — опять попытался сыронизировать я.
И снова Светлая не отреагировала.
— Ты — Инспектор Порядка. Чем ты занимаешься?
Я сдержал невольную улыбку: детский вопрос!..
— Охраняю людей, ловлю преступников…
— А зачем?
— Что?..
— Зачем ловишь?
Пушистый миндаль постреливал в меня насмешливыми искорками, но голос был ровен и строг.
— Чтобы наказать за преступление, — я тоже старался оставаться серьезным, недоумевая: розыгрыш или нет?
— Глупо, — спокойно сказала Светлая. — Ведь они уже и так наказаны.
— Кем?! — я в который раз оказался сбитым с толку.
«Екэлэмэнэ! Да сколько же можно из меня дурака делать?!.. Для этого что ли оставили? Ну нет, больше я вам не дамся! Шалишь, красавица!..»
— Людьми, — теперь Она выглядывала из-за моего плеча, чуть склонив голову набок.
Смеялись только ее глаза, и лишь неуловимый мираж улыбки коснулся персиковых губ.
Я не стал пытаться разгадывать ее шарады, а вместо этого решил вернуться к началу разговора еще потому, что индикатор «щупа» начинал светиться каждый раз, как рука Светлой невзначай приближалась к нему.
— Где же мне найти Колдуна?
— Не ищи его, — тряхнула Она солнечным костром волос, — это тоже глупо.
— И все-таки? — я настаивал, уже ни на что не надеясь.
Но Светлая лишь покачала головой. Глаза перестали смеяться.
— Ты странный, Инспектор. Разве можно поймать собственную тень? Долгой жизни!..
Она шагнула назад и вдруг улыбнулась той самой улыбкой, из сна!
— Три части образуют целое. Запомни, Инспектор! Одна у тебя уже есть…
Она сделала еще шаг и растворилась в плотном кольце танцующих «сиртаки». Я поискал глазами — бесполезно! — везде молодые, стройные, полуобнаженные тела, буйное разноцветье туник, азартный блеск глаз, разгоряченное дыхание.
— Шеф, — дернул меня за рукав капрал, — она уд-драла?
— Кто? — я непонимающе посмотрел на него.
— Ну, эта п-путанка? Да? — он гаденько захихикал. — Вот с-стерва!
В следующий миг я сгреб его за шиворот и поволок к выходу, как нашкодившего щенка. Кулаки чесались неимоверно, ярость хлестала через край. Я просто боялся, что не выдержу и начну бить его прямо в баре. Состояние было более чем странное: я словно раздвоился, наблюдая за собой со стороны и удивляясь своим поступкам, но почему-то не вмешиваясь. «Щенок» слабо трепыхался и бубнил что-то жалобно-оправдательное.
Возле машины я поставил его по стойке «смирно», открыл заднюю дверцу и дал этому сопляку хорошего тумака, так что он моментально очутился в кабине джипа.
Раздвоение тут же кончилось, ярость угасла. Я сел на водительское место и неспеша закурил.