Луиза. И что он сделал?
Терри. Заявил, что он из полиции нравов, и сказал, что отвезет меня в тюрьму. Затем отобрал у меня свои деньги и положил их обратно в бумажник.
Луиза. А ты что, не потребовала предъявить документы?
Терри. Да показал он их, показал! No cabe duda[18], он был из полиции. Я жутко испугалась. La mera verdad, еще никогда в жизни мне не было так страшно. А потом он сказал, что, возможно, мы сможем договориться полюбовно.
Луиза. Как это «полюбовно»?
Терри. А ты как думаешь?
Луиза (в ужасе). И ты согласилась?
Терри. Seguro[19]. Неужели ты думаешь, что мне хочется в тюрьму?
Луиза. Я бы такого никогда не сделала. Никогда, никогда. Nunca, nunca, nunca.
Терри. Но ведь он же меня прихватил! Что, по-твоему, мне еще оставалось делать?
Луиза. Quien sabe[20], но только я бы никогда не дала легавому за бесплатно. Nunca, nunca! Уж лучше сгнить в тюрьме!
(Девушки замолчали. Улица тоже затихла в предвкушении надвигающейся грозы. Рафаэль Моррес сидит на ступеньках, обратив лицо к небу, как будто к чему-то прислушиваясь. Луиза оборачивается к нему.)
Луиза. Ральфи, может быть, сыграешь нам что-нибудь?
Терри. Давай, Ральфи, сыграй.
(По просьбе девушек Ральфи сует руку в карман, и в этот момент на улице появляется трое парней. Судя по всему, они куда-то спешат и настроены весьма решительно. Луиза, будто предчувствуя недоброе, начинает спускаться с крыльца и затем понимает, что чужаки уже заметили Морреса.)
Луиза. Mira! Cuidado[21]!
Амбал. Заткнись, вонючая шлюха!
(Рафаэль поворачивается к парням. Он резко встает, вынимает из кармана руку, и в его руке поблескивает некий предмет.)
Амбал. Он один из них!
Бэтмен. Бей его!
(Сверкает лезвие ножа, вонзаясь в тело Рафаэля, вспарывая его живот. Мелькают другие ножи, нанося все новые и новые раны, пока Моррес, подобно окруженному убийцами Цезарю, не падает на тротуар. Ножи отступают, с них капает кровь. В дальнем конце улицы показываются четверо подростков. Едва завидев чужаков, они со всех ног бросаются бежать к ним.)
Амбал. Шухер! Смываемся!
(Трое парней убегают в сторону Парк-авеню. Луиза, сбежав с крыльца, склоняется над Морресом.)
Луиза. Ральфи! Ральфи! Madre de Dios! Пресвятая Богородица!
* * *
– И что случилось потом? – спросил Хэнк.
– Я положила его голову к себе на колени. Он… он был весь в крови, она лилась отовсюду – они всего его исполосовали ножами. Потом приехала полиция. Их было много, выли сирены. Одни полицейские погнались за ними, другие остались здесь, задавали вопросы. Понаехло много полицейских. Но было уже слишком поздно.