Долиш, сжимавший в руке тяжелый седельный пистолет, облек их общее впечатление в слова:
— На королевской дороге средь бела дня. Подумать только! Куда катится мир, я вас спрашиваю?
Двуколка мчалась вперед.
Гэрри не удивился тому, что мужчины, спрятавшиеся за деревьями, не сделали попытки остановить их. Они были на лошадях, но даже верхом не скоро бы догнали резвых серых коней их двуколки. Гэрри успел насчитать по меньшей мере пять человек. Они были одеты в грубую одежду, лица почти до самых глаз скрывали шейные платки.
Звуки негромких проклятий растаяли позади.
С угрюмым бормотаньем Долиш принялся рыться в ящике под козлами, убирая пистолет.
— Черт побери, у них даже фургон был спрятан за деревьями. Должно быть, уверовали в легкую наживу.
Гэрри нахмурился.
Впереди дорога делала крутой поворот. Он подобрал вожжи и чуть придержал лошадей.
Упряжка повернула. В следующее мгновение глаза Гэрри широко распахнулись, и он изо всех сил натянул вожжи, разворачивая лошадей поперек дороги. Те резко остановились, зафыркали, забили копытами, едва не уткнувшись мордами в низкую изгородь. Двуколка опасно накренилась, но рессоры не дали ей опрокинуться, и Долиш, к счастью, удержался на козлах.
Взгляду Гэрри открылась грустная картина.
Перегородив дорогу, на боку лежала дорожная карета. Похоже, одно из задних колес раскололось; громоздкое, полностью набитое отделение для багажа свалилось с крыши кареты. Авария произошла совсем недавно: верхние колеса еще медленно вращались. Парень, очевидно грум, пытался вытащить из канавы бьющуюся в истерике девушку. Мужчина постарше — кучер, судя по одежде, — суетился возле распростертой на дороге худой седовласой женщины.
Ни слова не говоря, Гэрри и Долиш спрыгнули на землю и побежали успокаивать охваченных паникой лошадей.
Добрых пять минут ушло на то, чтобы утихомирить животных, хороших сильных упряжных лошадей, обладавших всем упрямством и тупостью их породы. Распутав постромки, Гэрри предоставил Долишу заботу об упряжке, а сам поспешил к попавшим в беду людям. Юный грум все еще растерянно утешал плачущую девушку, а взволнованный кучер около пожилой женщины явно разрывался между своими обязанностями и желанием оказать помощь, если бы только он знал, как это сделать.
Пожилая женщина неподвижно лежала на спине, закрыв глаза и скрестив руки на плоской груди. Когда Гэрри подошел к ней, она застонала.
— Моя лодыжка!.. — Резкая боль исказила ее худое лицо со стянутыми в узел седыми волосами. — Черт тебя побери, Джошуа… Дай мне только подняться. Я сдеру с тебя шкуру и пущу ее на обивку скамейки для ног. Не сомневайся, я это точно сделаю. — Она перевела дух и застонала от боли. — Если вообще когда-нибудь встану на ноги.