Последний его визит в это утро он нанес другой мадам. Прошлой ночью Диана, смущаясь, заговорила с ним о нежелательных последствиях любви, и Торн пообещал ей придумать что-нибудь. Если он сделает ей ребенка, для него это даже будет к лучшему. Тогда Диане придется выйти за него замуж или навсегда остаться изгоем общества. Но он не собирался ходить такими окольными путями и знал, что мадам Фуше обеспечит его всем необходимым и не станет трезвонить об этом на каждом углу.
От нее он прямиком направился к Диане домой и застал ее, как и ожидал, в студии за работой.
От мягкой улыбки, какой она встретила его появление, у него учащенно забилось сердце и в паху стало тесно.
Торн схватил ее в объятия и целовал не отрываясь, пока она со смехом не оттолкнула его:
– Прекрати! Давай поработаем. Сними рубашку, если ты не против.
– Буду просто счастлив разоблачиться догола, – нахально улыбнулся Торн.
Они решили, что Диана будет писать его портрет, чтобы как-то объяснить частые появления Торна в студии в последующие недели. Поэтому она намерилась закончить работу, которую начала на борту шхуны, когда они возвращались в Англию.
Избавившись от сюртука, галстука и жилета, Торн посмотрел на холст, который стоял на мольберте. Диана только приступила к главному – сделала эскиз лица, вчерне набросала черты, линии, тени. Но Торн не сомневался, что результат, как всегда, будет ошеломляющим.
Насколько откровенным получится портрет, его мало волновало, потому что он никогда не разрешит выставлять его. Это будет вещь только для личного пользования, только для них двоих. И он решился позировать, чтобы воспользоваться возможностью и отгородить ее ото всех ради ее же безопасности.
Послушно сняв рубашку, Торн встал, куда указала Диана, и прислонился к солидной деревянной раме, изображавшей корабельную переборку.
Торн не прерывал ее примерно в течение часа, а потом предложил отдохнуть. Она согласилась, и он осторожно разогнул раненую ногу. В смежной комнатке среди других костюмов и прочих вещей он нашел соболиный палантин. Возвратившись в студию, бросил роскошный мех перед камином на пол и добавил в огонь полено. Затем из кармана сюртука достал шелковый кисет и кинул его на палантин.
Он заметил, как удивилась Диана, высоко подняв брови, но ни слова не говоря, пересек студию и закрыл дверь на ключ. Вернувшись, Торн забрал у Дианы кисти и палитру и посмотрел на холст.
– Не уверен, что ты правильно схватила выражение моего рта, – небрежно протянул он. – Тебе нужно поближе изучить его форму и текстуру.
Притянув Диану к себе, он снова стал целовать ее. Танцующий язык показал, как страстно он ее желает. Ему показалось, что она станет протестовать. Но Диана легко вздохнула и с готовностью сдалась.