— Ко мне обращаются не «герр», а «патер»… — не найдя ничего лучшего, проблеял Шланг, живо напоминая при этом жесте отчаяния лабораторную мышь, залупившуюся на ухмыляющегося бегемота.
Тотчас его рвануло вперед, и, как ему показалось, немного приподняло над грунтом.
— Я с тобой не обращался еще. Или ты работаешь, как тебе положено, или я тебя удавлю на твоих же кишках. В полном соответствии с рекомендациями товарища Руссо, изобретателя идеи гуманизма. Я внятен?
— Д-да… — почему-то сразу поверил новому фюрсту пастор Шланг.
— Опять не понял. Ты корешку в пивной отвечаешь?!
— Д-да, ф-фюрст…
— Прекрасно, патер. Значит, гуманизм пока отложим. — улыбнулся фюрст, отпуская полуоторванный воротничок.
— Я… мне можно идти?
— Куда? — снова удивился новый фюрст.
— Г-готовить п-празд-дник…
— Вы что, дорогой патер? Зачем? Уж с этим-то крестьяне превосходно управятся и без пастырского попечения. У вас другое положение в обществе, дорогой Шланг. Вы такая же власть, как и я — только духовная, не правда ли? И потом, вы же еще не узнали, зачем я вас пригласил.
— Я весь внимание, мой фюрст.
Марат приобнял пастора за плечо и повлек в сторону, доверительно втолковывая:
— Патер, ваша должность предполагает помощь населению, не так ли? Отлично. Значит, вы не можете оставаться в стороне от борьбы с заблуждениями относительно как властей земных, так и их представителей. Я читал в бумагах на фюрстсткую должность, что в особо тяжелых случаях здесь принято вешать — за шею и за ребро; еще как-то колесовать, я еще не знаю, как это дел…
Пастор торопливо перебил Марата, активно не желая развития столь неприятной темы:
— О майн фюрст! Эта норма формально существует, да; но фактически ее применяли последний раз еще…
— Кто сказал, что в последний? — ответно перебил пастора Марат. — Насколько я понимаю, это уже моя компетенция, дорогой патер. Но. Мне не очень хочется быть столь щепетильным в исполнении Хода. Наша с вами задача — не наказывать, но предупреждать! Уберегать склоняющихся ко греху, вовремя информируя соответствующие инстанции, вовремя поправлять встающих на скользкую дорожку, профилактика и еще раз профилактика, дорогой патер! Вы согласны, что это ваш долг как перед Кул-Тху, так и предо мной лично?
Отчетливо расслышав в теплом тоне фюрста возможность немедленного сеанса гуманизма, патер торопливо подтвердил — да, конечно же долг, а как же. Пяток золотых, подкрепляя рефлекс, перекочевал из кармана фюрста в рукав стихаря, и повеселевший Шланг величаво зашагал в массы, исполнять пастырские обязанности. Фюрсты же, сохраняя приличествующее достоиство, направились в Администрацию — подписывать бумаги.