– Именно, – кивнула я. – Именно Вадим… Я думаю, дальше Алина рассказала бы мне о том, как ее приметил и купил на аукционе красоток какой-нибудь немолодой папик не самого высокого звена…
– Почему не самого высокого? – уточнила Ленка.
– Потому что сама девушка довольно умна и мила, но – не высший класс.
– А ты почем знаешь? – с какой-то непонятной ревностью в голосе осведомилась Светка.
– Не столичный выговор, чуть-чуть ударное следование за модой, неумение скрывать свои подлинные чувства, очень поверхностная воспитанность, о правилах которой надо постоянно себе напоминать… Достаточно?
– Вполне, – согласилась Ленка. – И дальше?…
– Дальше она должна была поделиться со мной своими подозрениями касательно убийства Федора, тщательно дозируя то, что она действительно знает, и то, что она может и хочет мне сообщить. Вероятно, во всей этой истории есть какая-то опасность и для самой Алины. Я не верю, что такая девушка стала бы суетиться из-за убитого алкаша. Но что у нее за информация по содержанию – я не могу себе даже представить.
– Кто же все-таки беседовал с Федором? Муж Алины?
– Не знаю. Но все время помню, что тот человек ни от кого не скрывался.
– Да, это важно, – согласилась Ленка. – Значит, он либо ни при чем, либо ситуация обострилась уже после этого разговора.
– Мне интересно другое, – заметила Светка. – Кого, собственно, эта Алина ждала, сидя в мерседесе. Коляна? Анджу? Еще кого-то? Какая у нее была цель?
– Узнать, видели ли ее мужа вместе с Федором, – предположила Любаша.
– Нет, скорее всего, она хотела поговорить с кем-то, кто Федора знал и в курсе всей этой истории, а потом – либо опровергнуть свои подозрения, либо укрепиться в них.
– Попасть в квартиру, – неожиданно сказала Ирка. – Она хотела попасть в квартиру.
Все замолчали, как будто дискуссию обрезали ножом.
* * *
У каждого человека в жизни есть свой талант. Хорошо, если он находит применение, плохо, если, согласно библейской притче, его зарывают в землю.
Иркин талант заключается в том, чтобы – верить. Как все талантливые люди, которые никуда свой талант не зарывали, а, напротив, десятилетиями неустанно развивали его, Ирка верит виртуозно. Во что угодно.
Многолетнее наблюдение за ней могло бы поразить воображение неподготовленного человека. Когда мы учились в третьем классе, Ирка верила в то, что во всех книжках написана только правда и так, как написано, все и было. Она рыдала над судьбой погибающих положительных героев с таким отчаянием, как будто все они были ее родственники. Читать Ирку приучила я, и потому чувствовала свою ответственность. Но моих сил не хватало, чтобы убедить ее, что в книжках все понарошку, и однажды я даже тайком просила библиотекаршу в районной библиотеке не давать Ирке книг с плохим концом.