– Вот что… Иво, будьте осторожны. Я не зря спрашивал про девушку. Ею сильно интересуются очень нехорошие люди с большими связями и еще большими деньгами. Мой вам совет – не становитесь у них на пути. Бывайте…
Он быстро вышел – наверное, чтобы избежать расспросов. Но у меня такого желания не было. Я лишь задумчиво сказал ему вслед:
– Пока, Николай Николаевич…
Мыслей в голове накопилось, хоть отбавляй.
Ну не сказал и не сказал. Чего себя казнить? Написать в органы подметное письмо? Поздно, уже слишком поздно. Бросить в почтовый ящик его может только Зосима, но теперь он на крючке и не исключен вариант, что за ним тоже тянется "хвост". А подставлять старика – это последнее дело. Вот такая получается петрушка.
Спать, несмотря на бессонную ночь, совершенно не хотелось. Давно мои нервы не были на таком взводе…
Немного поразмыслив, я решил отправиться на рыбалку. И запасы свежей рыбы нужно пополнить (тем более, что теперь мне приходилось учитывать и Каролину), и на свежем воздухе хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию.
Мне хотелось зайти к девушке, но я сдержал свой порыв. Я догадывался, каково ей сейчас пребывать в полном неведении, и мне было ее жаль. Но рисковать без особой нужды я просто не имел права.
В свете того, что сказал мне на прощанье Усольцев, девушку ждут серьезные неприятности. Кто мог гарантировать, что за моей избой снова не установлено наблюдение? Поэтому частые походы в погреб могут вызвать подозрения. Ведь у наблюдателей, кроме глаз и ушей, есть еще и интуиция. Противника нельзя недооценивать.
Взяв удочки и садок для рыбы, я направился к берегу. Там меня ждал сюрприз: в воде, словно морж шумно плескаясь и отфыркиваясь, купался Пал Палыч. Это было что-то новое. Обычно он никогда не покидал четырех стен своего узилища.
Его одежда лежала на траве, а возле нее был накрыт "стол" – расстеленная газета, на которой стояли литровая бутылка водки и граненый стакан. Закуска не отличалась изобилием и особым изыском: несколько ломтиков сала, зеленый лук, три вареных яйца, соль в спичечном коробке и фирменный хлеб бабки Дарьи.
– А, юноша… – Пал Палыч приветственно помахал мне рукой. – Как дела?
– Раз живой, значит, уже хорошо.
– Верно сказано. – Он вышел из воды, отряхиваясь, как спаниель. – По нынешним временам просто жить – уже роскошь.
На удивление, Пал Палыч был абсолютно трезв. Или мне так показалось. Впрочем, для него, чтобы надраться до положения риз, одной-двух бутылок не хватало. А до вечера еще было далеко.
– Составь компанию. – Пал Палыч широким жестом указал на расстеленную газету. – Извини, что без разносолов.