Джим собирался положить начало изучению кинематографии, которое он хотел продолжать в УКЛА с начала января. К концу триместра, через несколько дней после регистрации в ФГУ, Джим официально обратился с просьбой о переводе, и послал запрос в свою старую среднюю школу в Вирджинии, чтобы его оценки отправили в канцелярию УКЛА.
Ко времени его четвёртого и последнего триместра в ФГУ Джим переехал в комнату 206 гостиницы “Cherokee”, потрёпанного общежития в деловой части города, обитателями которого прошлых лет были, в основном, государственные чиновники, постоянно посещавшие проституток. ““Cherokee” к тому времени уже не был публичным домом, говорит Брайан Гейтс, – но такая его репутация сохранялась, а для Джима это был дом. Ему действительно было там удобно ”.
Джим начал общаться с несколькими старшими студентами и с несколькими инструкторами и профессорами, большинство из которых были постоянными участниками пьянок на художественном отделении. Через несколько дней он переехал из “Cherokee” в четырёхместный номер с двумя из них. Начинались хорошие времена.
Однажды Джим выпил довольно много, и, пока он изображал “битву с зонтиками” по пути на субботний футбольный матч, он умудрился украсть из патрульной машины каску полицейского. Его арестовали и одели наручники, но в суматохе, когда он попытался вырваться, каска куда-то исчезла, и Джима обвинили в мелком воровстве, а также в нарушении общественного порядка, в сопротивлении при аресте и в появлении пьяным в общественном месте.
На следующий день он появился в доме Ральфа Тёрнера, профессора истории, у которого он писал работу по Босху. Он сообщил ему, что провёл ночь в вытрезвителе и теперь боится, что об этом узнают в университете. Профессор, который часто сам устраивал вечеринки, сразу же согласился помочь.
В понедельник Тёрнер отвёл Джима в парикмахерскую, дал ему взаймы костюм, вышел с ним во двор и от своего имени вызвал декана. Джима оштрафовали на пятьдесят долларов (эти деньги у него были, но он не собирался их на это тратить, а потому просил мать прислать их, не объясняя, зачем) и оставили в университете с испытательным сроком.
Ходатайство Ральфа Тёрнера, устойчиво высокие оценки Джима, уважение ещё некоторых профессоров позволили Джиму избежать в университете более строгих санкций. Он продолжал поражать своих однокурсников и преподавателей.
В классе истории театра он написал насмешливую работу, интерпретирующую “В ожидании Годдо” как рассказ о Гражданской войне, потому что там были и Грант, и Ли, и Слэйв. Учивший его профессор сценического дизайна вспоминает, что один из проектов Джима содержал изображение обнажённого мужчины, висящего над сценой, будто распятого. В другом случае, в “Кошке на раскалённой крыше”, он в начале пьесы выводил на заднюю стену крошечное пятнышко света, которое затем должно было увеличиваться до тех пор, пока не займёт всё пространство и станет в конце концов похоже на расползшуюся раковую опухоль (главный герой пьесы умирает от рака).