— Если вы дорожите своей работой, постарайтесь что-нибудь сделать.
Двумя минутами позже взбешенную пожилую пару в пижамах переводили в другой вагон.
— Я очень сожалею, сэр, — говорил проводник.
— Ты бы мог отблагодарить его, — сказала я, любуясь великолепием купе.
— Эту публику не благодарят, — отвечал Рори, стягивая с себя галстук.
До парома, на котором нам предстояло переправиться на Иразу, мы добирались на машине. Я поглядывала на согнувшегося над рулем Рори. Он гнал так, словно все демоны ада преследовали его по пятам. Мрачное облако легло на его прекрасное лицо. Его настроение ухудшалось с каждым часом.
Наконец мы подъехали к парому. Под темно-серым небом с грохотом, стоном и ревом вздымались огромные волны, с грязной пеной на гребне.
— Здравствуйте, мистер Бэлнил, — приветствовал Рори человек у пристани. — Жаль, что вы не привезли с собой погоду получше. На Иразе уже шесть недель льет дождь, так что даже чайки надели дождевики.
Во время переправы небо еще больше потемнело, в воздухе похолодало, и чаек носило ветром, как старое тряпье.
Боюсь, что Шотландия не по мне, подумала я, когда мы тряслись по узким дорогам. Между скалами виднелось угрюмое море.
Слева возвышался в тумане огромный величественный замок.
— Неплохой загородный домик, — сказала я.
— Там живут Бастер и Коко, — сказал Рори, — а мы здесь.
Я полагаю, некогда это был дом замкового привратника — довольно большой двухэтажный каменный дом, увитый плющом и окруженный заброшенным одичавшим садом.
Я начала цитировать Суинберна, но Рори бросил на меня такой взгляд, что я сразу же умолкла.
Я также сочла за благо не отпускать шуточек о том, как молодую жену обычно вносят в дом на руках. Рори был в ужасном напряжении, как будто ожидал, что каждую минуту может произойти нечто страшное.
Его ожидания оправдались. Я в жизни не видела такого беспорядка: разбитые бутылки, опрокинутые лампы, перевернутые столы, разбросанные по полу стаканы, повсюду пыль и паутина. Спальни походили на полные окурков пепельницы, внутренность холодильника — на доисторическую растительность, а на зеркале кто-то написал помадой «Прощай навсегда».
В доме была огромная студия, гостиная, где стены были сплошь заставлены книгами, две спальни наверху, кухня и ванная; все в жутком виде.
— О Боже, — сказал Рори, — я же просил мать найти кого-то убираться.
— Ничего, лет сто-двести — и все будет в порядке, — сказала я.
— Я не желаю, чтобы ты возилась тут как Белоснежка. Сегодня мы ночуем в замке, а завтра я найду кого-нибудь.
В спальне я выглянула из окна. Вид был фантастический. Дом возвышался прямо над морем на восьмиметровом утесе.