— Обвинение предъявляется задержанному перед барьером суда, после того как суд выслушает причины задержания. Понял?
— Ух… — шумно выдохнул мой пленник.
— Так вот это мы и делаем. Доставляем тебя к барьеру суда, — продолжал я.
— Но ведь сначала я должен попасть в тюрьму, разве нет? — все еще ничего не понимал он.
— Ты идиот или что? Ты что, хочешь в тюрьму? — прикрикнул на Лупоглазого я.
— Да что вы такое толкуете!
Пока в его голове крутились колесики, я провел его через дверь в барьере, потом налево, к другому длинному столу, посадил его и сам сел рядом.
Лупоглазый медленно повернулся на своем стуле, посмотрел на людей позади него, потом взглянул вокруг и даже на потолок. Да, он был в комнате суда, все ясно. Этого нельзя было отрицать, но все же чего-то не хватало. Я наклонился к нему и сказал:
— Лупоглазый, у тебя только один шанс. Отведи государственные обвинения и признайся в более легком преступлении, чтобы избежать обвинения в более тяжелом. Этот судья — жестокий, — припугнул я его, — он почти всегда приговаривает к повешению…
— Повешению? Они не…
— И если судья получит зацепку, он наложит на тебя самое строгое взыскание. А если ты останешься чистым в событиях прошлой ночи, не расскажешь, как Аль Джант руководил всеми этими шантажистами, ты можешь выйти на свободу. Так что соображай, Лупоглазый.
— Вы думаете, я стану капать на Аля? Вы рехнулись. — Неповоротливый громила снова посмотрел вокруг. — Я желаю адвоката, — потребовал он. — Имею на это право.
Чего-то не хватало. Я сумел подвинуть его близко к краю. Но не смог столкнуть.
Придется начинать так. Надо попытаться обвинить его. Осудить и, может быть, даже привести приговор в исполнение.
Я посмотрел на Эда и кивнул.
Эд подал что-то вроде сигнала невысокому худому мужчине, сидевшему возле скамьи судьи.
Тот встал и прокричал неожиданно зычным для такого небольшого человека голосом:
— Слушайте, слушайте, слушайте! Все присутствующие в этом зале! — Потом, приложив руки ко рту, быстро забормотал что-то неразборчивое: — Высокий суд, округ Лос-Анджелес, штат Калифорния, здесь, в Соединенных Штатах, под председательством судьи Блейна, начинает заседание. Прошу всех встать!
Я зажмурился и едва не застонал. Может быть, Тони был предупрежден. Но у меня вся комната суда была набита актерами. Я готов был представить себе, во что все это действие может превратиться: все они помнили отрывки из сотен голливудских судебных сцен, наполненных на одну половину угрозами и неимоверным шумом, а на другую — хаосом. Люди могли вскакивать со своих мест, драться за то, чтобы захватить место для свидетеля. Я чувствовал, что проваливаюсь, меня охватила дрожь и страшное нервное возбуждение. По телу пошли мурашки, и я понял, что попал в серьезную неприятность.