— Тогда почему вы плачете? — Говорил он грубо и укоризненно, хотя на самом деле упрекать мог только самого себя. Какое же он животное, что так быстро переходит от страха к похоти!
Ее рука упала на платье, лежащее рядом на полу, пальцы слабо сжали его.
— Они погибли, все погибли.
«Платья?» — подумал он, не понимая. Все эти слезы из-за какого-то дурацкого платья?
— Это всего лишь платье.
— Нет. — Она отчаянно затрясла головой. — Нет, это мой единственный шанс спасти положение.
Шанс спасти положение. Она совершенно не представляла себе всей глубины раны, которую нанесла ему этими скупыми словами.
— Неужели это так невыносимо — не быть богатой? — Кит не смог скрыть своего презрения. — Не иметь красивых платьев?
Она подняла на него глаза, блестевшие от слез.
— Да! — выкрикнула она. — Именно невыносимо. Вам это кажется недостойным? — спросила она. — Ну а я устала до смерти извиняться за то, что не желаю быть бедной, как будто в этом нежелании есть что-то трусливое и чудовищное, а терпеть бедность благородно и добродетельно. Ничего благородного в бедности нет, Макнилл, — продолжала Кейт. — Бедность безнадежна и тревожна. Она стоит рядом и смотрит, как людей режут надвое, и не смеет вмешаться. А потом она душит вас за то, что вы уцелели.
Кит нахмурился, не понимая истоков ее негодования, но сознавая, что дело не в погубленном платье. Он протянул руку, чтобы помочь Кейт подняться, но она отпрянула, сердито отмахнувшись от него.
— Я мечтаю вернуть то, что у меня было раньше. Я больше не желаю жить в страхе. Я не хочу смотреть, как убивают человека, и ничего не делать, чтобы помешать этому. Потому что я понимаю, как ей было страшно!
«Ей»? О ком это она?
— Кейт, мне очень жаль, что вы…
— Нет! Не смейте меня утешать!
Кейт прижала распластанные ладони к полу.
— Я не согласна прожить так всю жизнь, как будто я устроила заговор против своей страны или должна нести наказание за какой-то грех.
Кейт оттолкнулась от пола и встала рядом с ним. В ее темных глазах были возмущение и вызов. Плащ упал на пол.
— Это он умер, а не я!
Так она говорит о своем отце? Кит наконец все понял.
— Я была не готова. Не предполагалось, что я стану вдовой и сиротой. — Голос у нее сорвался, и возмущение внезапно сменилось болью. — И я хорошо знаю, что есть такие, кому пришлось претерпеть еще более мрачную участь, чем моя, и что нужно благодарить за то, что все не обернулось еще хуже. Но я не так благородна, чтобы радоваться крохам! Я так устала бояться, какой очередной вызов бросит мне новый день. Бояться того, чего я, возможно, не вынесу.