— Понимаю, понимаю, — помог я ей, — и вы обыскали ящик. Что же вы нашли?
Миссис Экройд снова издала какой-то визгливый звук, и я сообразил, что был недостаточно дипломатичен.
— Как ужасно это звучит! Все было совсем не так!
— Конечно, конечно, — поспешно сказал я. — Просто я неудачно выразился, извините.
— Мужчины так нелогичны! На месте дорого Роджера я бы не стала скрывать условий своего завещания. Но мужчины так скрытны! Приходится из самозащиты прибегать к небольшим хитростям.
— А результат небольших хитростей? — спросил я.
— Я же вам рассказываю. Только я добралась до нижнего ящика, как вошла Борн. Крайне неловко! Конечно, я задвинула ящик и указала ей на невытертую пыль. Но мне не понравился ее взгляд. Держалась она достаточно почтительно, но взгляд! Чуть ли не презрение, если вы понимаете, что я имею в виду. Эта девушка мне никогда не нравилась, хотя работала неплохо, не отказывалась, как другие, носить передник и чепчик, почтительно говорила «мадам», без излишней конфузливости могла сказать: «Их нет дома» — и не сопела, как другие горничные… Да, о чем это я?
— Вы говорили, что, несмотря на ряд ценных качеств Урсулы Борн, она вам не нравилась.
— Вот именно. Она какая-то странная, непохожая на других. Слишком уж образованна, по-моему. В наши дни никак не угадаешь, кто леди, а кто — нет.
— Что же случилось дальше? — спросил я.
— Ничего. То есть вошел Роджер. А я думала — он ушел на прогулку. Он спросил: «В чем дело?», а я сказала: «Ничего, я зашла взять „Панч“». Взяла журнал и вышла. А Борн осталась. Я слышала — она спросила Роджера, может ли он поговорить с ней. Я пошла к себе и легла. Я очень расстроилась.
Она помолчала.
— Вы объясните месье Пуаро. Вы сами видите — все это пустяки. Но, когда он так настойчиво стал требовать, чтобы от него ничего не скрывали, я вспомнила про этот случай. Борн могла наплести об этом бог знает что. Но вы ему объясните, верно?
— Это все? — спросил я.
— Вы мне все сказали?
— Да-да, — протянула миссис Экройд и твердо добавила:
— Да!
Но я уловил легкое колебание и понял, что она скрывает еще что-то. Мой следующий вопрос был порожден гениальным вдохновением, и только:
— Миссис Экройд, это вы открыли крышку витрины? Ответом мне был виноватый румянец, которого не смогли скрыть ни крем, ни пудра.
— Откуда вы узнали? — пролепетала она.
— Так, значит, это сделали вы?
— Да… я… Видите ли, там есть предметы из старого серебра, очень интересные. Я перед этим читала одну книгу и наткнулась на снимок крохотной вещицы, за которую на аукционе дали огромную сумму. Этот снимок был похож на одну штучку из нашей витрины. Я хотела захватить ее с собой, когда поеду в Лондон, чтобы… чтобы оценить. Ведь окажись она и вправду такой большой ценностью, какой бы это был сюрприз для Роджера!