Я принял объяснения миссис Экройд в молчании и даже не спросил, зачем ей понадобилось действовать столь тайно.
— А почему вы оставили крышку открытой? — спросил я вместо этого.
— Я услышала шаги на террасе и испугалась, — ответила миссис Экройд. — Я едва успела подняться наверх, как Паркер пошел отворять вам дверь.
— Вероятно, вы услышали шаги мисс Рассэл, — задумчиво сказал я.
Миссис Экройд сообщила мне один крайне интересный факт. Каковы были на самом деле ее намерения в отношении серебряных редкостей Экройда, это меня интересовало мало. Заинтересовал меня другой факт — то, что мисс Рассэл действительно должна была войти в гостиную с террасы. Следовательно, когда мне показалось, что она запыхалась, я был прав. Где же она была? Я вспомнил беседку и кусок накрахмаленного батиста.
— Интересно, крахмалит ли мисс Рассэл свои носовые платки? — воскликнул я машинально.
Удивление миссис Экройд привело меня в себя, и я встал.
— Вам удастся объяснить все это Пуаро, как вы думаете? — с тревогой спросила миссис Экройд.
— О конечно! Без всяких сомнений.
Я наконец ушел, предварительно выслушав от миссис Экройд дальнейшее оправдание ее поступков.
Пальто мне подавала старшая горничная, и, внимательно вглядевшись в ее лицо, я заметил, что глаза у нее заплаканы.
— Почему, — спросил я, — вы сказали, что в пятницу мистер Экройд вызвал вас к себе в кабинет? Я слышал, что вы сами просили у него разрешения поговорить с ним.
Она опустила глаза. Потом ответила:
— Я все равно собиралась уйти.
Я больше ничего не сказал, но, открывая мне дверь, она неожиданно спросила тихо:
— Простите, сэр, что-нибудь известно о капитане Пейтене?
Я покачал головой и вопросительно посмотрел на нее.
— Ему надо возвратиться, — сказала она.
— Обязательно надо возвратиться. — Она подняла на меня умоляющий взгляд.
— Никто не знает, где он? — спросила она.
— А вы? — резко спросил я.
— Нет. — Она покачала головой.
— Я ничего о нем не знаю. Только… всякий, кто ему друг, сказал бы ему, что он должен вернуться.
Я не уходил, ожидая, что она добавит еще что-нибудь. Следующий вопрос был для меня полной неожиданностью:
— Как считается, когда произошло убийство? Около десяти?
— Да, полагаю, так. Что-нибудь без четверти десять.
— Не раньше? Не раньше, чем без четверти десять?
Я с любопытством посмотрел на нее, с нескрываемым волнением она ждала ответа.
— Об этом не может быть и речи, — сказал я.
— Без четверти десять мисс Экройд видела своего дядю еще живым.
Она отвернулась, плечи ее поникли. «Красивая девушка, — думал я, едучи домой, — очень красивая». Я застал Каролину дома и в отличном настроении: Пуаро снова посетил ее и ушел незадолго до моего возвращения, и она порядком важничала.