«…Первое заседание Национальной Ассамблеи Алжира… Трагическая свадьба в Сирии, где в результате потасовки погибло двадцать человек… Убийцы из Валь де Грас осуждены на тюремное заключение сроком от пяти до двенадцати лет… На процессе над антифашистами в Мадриде обвиняемый просил принять его в Коммунистическую партию Испании… День борьбы за свои права работников сферы обслуживания… На конгрессе астронавтов в Варне (Болгария) продолжаются дискуссии ученых… Пьяный хулиган убивает двух человек и ранит троих… Клод Пуйон, дочь архитектора, переведена в тюрьму Фрэн… в Москве… в Каире… в Карачи… в Лос-Анджелесе… Де Голль… Де Голль… Де Голль… в Неаполе… в Японии…»
Мир поет, танцует, умирает, угрожает и обнимается, строится и разрушается, обвивается вокруг громкоговорителей, отражается на телеэкранах.
Красные факелы нефтеперерабатывающих заводов горят вокруг города, не угасая. Дома тут большей частью старые, нередко пришедшие в полную ветхость. По каменным стенам сочится сырость. Из своей квартиры ничего не стоит запустить глазенапы в интимную жизнь соседа напротив. Осведомленность прибавляет окнам прозрачности. Женщины кричат на детей. Иные мужчины, придя с работы, водворяются дома – тело, разбитое усталостью, голова, напичканная заводскими впечатлениями. Другие выходят из бара, громко разговаривая, отпуская дешевые шуточки:
– А, красуля, вышли проветриться? Должно быть, скучно одной-то!
Мари не видела, как мужчина прислонился к перилам рядышком с ней. Он придвинулся ближе и говорит:
– Чудесный вечер, такой чудесный, что, право, грех проводить его в одиночестве… Не уходите… послушайте…
– Оставьте меня в покое!
Мари уходит. Уже поздно. Ей надо спешить, не то мама забеспокоится. Ив, конечно, проголодался. И потом Луи дома. Симона и Жан-Жак наверняка уже вернулись из школы. При мысли о Луи ее просто трясет. Ей слышится его оскорбительное похрапывание.
Она идет мимо Птичьего зеркала к третьему каналу, через который переброшен новый мост.
Мари разместила троих ребятишек на заднем сиденье. Мосье Марфон, молодой учитель, сел с ней рядом.
Дорога из Куронна в Мартиг, зажатая между морем, виноградниками и кипарисами, торчмя стоящими на холмах, вьется змейкой по каменистой местности, поросшей реденькой травкой. Разговаривали они мало. А все же о чем? О Жан-Жаке, которого перевели в пятый класс, о Симоне, которая неплохо успевает в начальной школе.
На следующий день, когда они уже собрались было уезжать с пляжа, Жан-Жак снова привел учителя.
– Я смущен, мадам, но ваш сын так настаивал.
– И хорошо сделал.