Ксавье недоволен. Ему хотелось бы забыть, как танцевали в воде ноги Мари, возбудив в нем плотские мысли. Он надеется, что она не заметила его растерянности.
В конце сентября пляж обретает зимний вид. Маленький желтый киоск, исполосованный красными буквами, рекламирующими сандвичи и мороженое, опустил свои деревянные веки. Террасы кафе покрылись тонким слоем песка. «Прекрасная звезда», «У Франсуа», «Эскинад», «Нормандия» свертывают свои парусиновые вывески, как флажки после демонстрации. Сторожа на стоянке машин уже нет, некому взимать по сто франков, и несколько машин стоят там, словно забытые хозяевами. Болотце, где камыши покачивают своими высохшими стеблями, тянется до самой дороги. Три палатки, две желтые и одна красная, примостились под тенью сосен – как свидетельство того, что солнце пока еще греет и время отпусков не прошло.
Теперь, когда нет ни разноцветных зонтов, ни пляжной теснотищи, нескольким сблизившимся за лето парочкам особенно не хочется расставаться, – они похожи на обломки кораблекрушения, вынесенные на песок волнами.
Залив расширился, горизонт отдалился, на пляже пустынно, и это только усиливает интимность обстановки. Чтобы не видеть гибкую спину идущей впереди Мари, Ксавье мысленно возвращается к счастливым дням, когда для него существовали лишь вода да солнце.
С тех пор, как его приобщили к этому маленькому семейству, ему часто казалось, что он снова в обществе брата, сестры и матери, умершей, кажется, в возрасте Мари. Тогда, двадцать лет назад, ему было всего девять лет, и он не сразу осознал всю горечь потери. Ни трепетная нежность отца, прожившего остаток жизни наедине с бесконечными воспоминаниями об исчезнувшей жене, ни преданность воспитавшей его старушки няни не заполнили в его душе пустоты, которую он год от года ощущал все сильнее.
За эти несколько недель Мари оживила в нем воспоминание о тех временах, когда мать заботливо оберегала его ребячьи игры на пляже в Леке.
Ничего не изменилось, и все стало по-другому. Жан-Жак и Симона толкаются – каждый хочет первым забраться на заднее сиденье. Сейчас Мари усадит Ива между братом и сестрой и, прежде чем взяться за руль, проверит, хорошо ли захлопнута дверца.
Нет! Она оглядывается на море. Солнце уже опустилось к горизонту. Оно зацепилось за антенну одной из вилл, зажатых между скалами.
Ее взгляд встречается со взглядом Ксавье.
– Дни становятся короче.
– Да, дни становятся короче.
Ветер играет волосами молодой женщины. Банальные фразы, как и простые жесты, таят в себе ловушки. Руки Мари и Ксавье одновременно тянутся к дверце и замирают, так и не соприкоснувшись. Он опускает руку и с деланной небрежностью что-то ищет в кармане брюк.