Внутренне приказав себе расслабиться и нащупав в кармане ампулу с ядом, приготовленную на случай, если профессор избежит рукопожатия, Елизавета шагнула на порог кабинета Утюгова, пол в котором был покрыт ковром. И сразу же наткнулась взглядом на портрет, висевший над рабочим столом профессора. Изображенный на нем молодой мужчина был весьма привлекателен: у него было широкое обветренное лицо, твердая линия губ и острый, прямо-таки рентгеновский взгляд.
Лиза остановилась, словно от удара током. Она узнала эти глаза! Несколькими часами ранее этот человек, ставший лесным чудовищем, оставил на ее запястье следы зубов.
– Это наш бывший директор, Степан Комиссаров, – радушно улыбнулся директор, оскалив крупные желтые зубы. – Замечательный ученый и прекрасный человек. К сожалению, он скончался прямо на рабочем месте.
Лиза кивнула, натянула рукав пониже и села в предложенное ей кресло. Профессор, изобразив на лице радушную мину, сел напротив и подвинул Лизе чай и бутерброды. Дверь за спиной Мининой бесшумно захлопнулась. Валентин Эмильевич продолжал улыбаться. Девушка ни секунды не сомневалась в том, что как только она что-то съест или выпьет, все добродушие Валентина Эмильевича как рукой снимет.
«Интересно, какую участь он мне уготовил?» – подумала Минина, с любопытством глядя на ароматный напиток.
– А вы разве не будете? – удивленно спросила Лиза, как можно шире распахивая наивные глаза. – На Востоке, знаете ли, это не принято.
У нее еще был шанс подсыпать яд ему в чашку. Елизавета была большим специалистом в этом виде убийства.
– Я не хочу чаю, – сказал профессор, изучающее глядя на Минину через стол. – У нас в НИИ, знаете ли, обед уже закончился.
Он никуда не спешил. Рано или поздно жертва, запертая в кабинете, выпила бы чай – у профессора был в запасе сто и один метод добиться этого. Резким движением Елизавета встала. Чашка, блюдце, бутерброды, ложечка и сахарница полетели на пол, покрытый толстым красным ковром. Профессор еще машинально следил за их падением, когда Елизавета выхватила из-за пояса пистолет с глушителем, ранее скрытый свободной курткой. Послышались два тихих хлопка. Оба выстрела попали Валентину Эмильевичу в грудную клетку, как раз в то место, где обычно расположено сердце. Спустя мгновение Елизавета дважды повернула ключ в двери, ведущей в приемную. Затем Минина распахнула вторую дверь, слева от стола, за который со стуком завалилось тело Утюгова, и выбежала в коридор.
«У меня есть еще минимум полчаса, – прикинула девушка, – раньше они его не хватятся. Надеюсь, те две девушки в карцере смогут продержаться некоторое время. Я думаю, что смерть директора изменит расстановку сил и их выпустят из заточения».