Королева мести, или Уйти навсегда

Ноябрь – самый противный месяц в году. Еще не зима, но уже и не осень – все раскисло, снег идет с перерывами, никак не желая укрывать голую землю. Небо становится низким, серым и мрачным.

И настроение соответствующее. Самая мучительная пытка – в ноябре выходить из дома и ехать куда-то. Отвратительный месяц… Во всяком случае, Марина была искренне в этом убеждена, потому что только в ноябре ее мучили припадки немотивированной агрессии. В этом году, правда, все началось немного раньше…

… – Господи, да прекратите вы маразм! – Коваль просто кипела от злости, меряя шагами кабинет Барона в офисе «Империи удачи». – Ребенку год, с какой стати я буду закатывать вечеринку, как на вручении «Оскара»?

– Марина Викторовна, это не моя идея, мамой клянусь! – божился взмокший от напряжения Барон, вытирая большим клетчатым платком плешивую голову. – Это Жека приезжал неделю назад, просил все сделать.

Опять слишком самостоятельный Хохол решил что-то без ее ведома! Как же она устала от его упрямства! И Барону, бедному, досталось под горячую руку.

– Ладно, Михалыч, извини, погорячилась, – признала Марина, садясь за стол и вытаскивая из сумочки пачку сигарет. – Просто Женька рехнулся от сознания, что у него есть сын, вот и чудит. Значит, так – никаких вечеринок не будет, я даже думать об этом не желаю, день рождения сына отмечу дома и без всякой помпы.

– Клоунов хотя бы закажите, – посоветовал Барон, роясь в визитнице. – Дети это любят.

– Да?

– А то! Себя не помните в детстве?

В ее детстве не было никаких клоунов, если не считать таковыми постоянно меняющихся мамашиных собутыльников. Но зачем об этом знать управляющему?

– Не помню, – она докурила сигарету и попросила: – Вот это ты на себя возьми, ладно?

– Как хотите. Значит, по бумагам все? – он принялся убирать со стола огромные папки с договорами, аккуратно расставляя их на полках.

– Да, Михалыч, ты молоток, все правильно сделал. Если возникнут проблемы, звони.

Марина подхватила с вешалки свое пальто и попрощалась. В приемной ждали охранники, болтали с хорошенькой секретаршей Оленькой, та кокетничала, сидя на краешке стола, закинув ножку на ножку и заливисто хохоча. Рыжеволосый улыбчивый Сева что-то рассказывал вполголоса, секретарша то и дело наклонялась к нему, чтобы лучше слышать, а серьезный, чуть мрачноватый Гена снисходительно улыбался, наблюдая за тем, как легко и быстро умел его напарник расположить к себе любую девушку.

– Все, гастроли цирка окончены! – объявила Коваль, берясь за ручку двери, и Сева с Геной сорвались с дивана. – До свидания, Ольга. Кстати, сидеть на столе – примета плохая, говорят, замуж не выйдешь.