— Ты обещала дать мне все, что должна.
— Я ничего тебе не должна.
— Наоборот, — сказал он, и его глаза засияли синим пламенем, впиваясь в нее, а хватка стала безжалостной. — Ты мне многое должна, и я пришел, чтобы это получить.
— Не здесь и не сейчас.
— Адела, — позвал он резко, прерывая Рианон.
Адела быстро обернулась. Эрик одарил ее прекрасной улыбкой, которая сразу же ее очаровала, а Рианон привела в трепет.
— Не соизволишь ли приказать слугам принести бадью в мою спальню. И позаботься, чтобы принесли достаточно ключевой воды, и, может быть, немного вина. А затем, кузина Адела, я хотел бы рассчитывать на тебя, что ты позаботишься о моих людях здесь, в зале. Я полагаю, тебе привычна эта роль в этом доме, до той суматохи, которую мы наделали своим приездом сюда. Я думаю, что потребуется некоторое время, чтобы поджарить мясо и приготовить обед. Не присмотришь ли ты за этим?
— Конечно, господин мой, — сказала Адела и быстро направилась в кухню выполнять полученное задание. Наблюдая за ней, Рианон быстро заговорила:
— Эрик, такое поведение с твоей стороны просто грубость…
— Идя рядом со мной, можешь взять меня под руку. Мне все равно, как ты будешь сопровождать меня, но ты это сделаешь.
— Ты так обращаешься со мной, потому что Рауен здесь, в зале, — сказала она упрямо.
— Нет, госпожа моя, жена. Я поступаю так, потому что это доставляет мне удовольствие, — наверное, не мне одному.
Ледяная завеса, казалось, спала с его глаз, когда он посмотрел на нее. Она почувствовала холодок внутри, сменившийся иссушающим жаром. Ее губы пересохли, и она вся затрепетала. Она хотела ненавидеть его — она и вправду ненавидела его и презирала за то, что он с ней делал. Но против своей воли она вспомнила их брачную ночь.
И ощущение от прикосновения его рук, которые ласкали ее. Вкус его губ, касающихся ее рта, целующих ее тело.
Она отчаянно замотала головой. Рауен был в зале. Она любила Рауена.
И никогда она не будет испытывать такого же чувства к нему.
— Эрик, я не пойду с тобой сейчас!
— Давай, сопротивляйся, но я все равно одержу верх, — предупредил он ее.
— Ты не всегда будешь одерживать верх.
— Нет, всегда, потому что я рожден, чтобы побеждать, в противном случае ничего не остается, как только умереть, и поэтому к любому сражению я отношусь серьезно.
Она открыла было рот, чтобы ему возразить, но он был слишком решителен и не бросал слов на ветер. Он наклонился и обнял ее за плечи. Смех и разговоры в зале внезапно смолкли, и он произнес, обращаясь к присутствующим и продолжая обнимать Рианон:
— Воины, пейте и отдыхайте после сражения, мы это заслужили! Мы с женой скоро присоединимся к вам.