Курбский посмотрел на собеседника, словно тот произнес какую-то непристойность.
– Ваш мир еще более странен, чем я думал, – проговорил он. – Кто же спрашивает, чего хочет народ? Кто силен, чтобы захватить власть, тот и правит. Неужели в вашем мире хоть что-нибудь зависит от желаний черни?
– Иногда. И порой мне кажется, что именно по этой причине нам удается выжить, обладая столь страшным оружием.
– Будь трижды проклят чародей, открывший вход в ваш мир! – воскликнул Курбский. – Это страшная зараза. Миром должны править единовластные правители.
– Ну вот один вас чуть и не казнил, – произнес Петр.
– Он ошибся, ибо слишком подозрителен, – парировал Курбский. – Нужен мудрый царь, зорко различающий подлинную измену и действительно верных людей. Только при нем может процветать государство.
– Но ведь Древний Рим знавал республику, – начал Петр. – Да и нынешняя Англия с ее парламентом…
– Великий Рим понял никчемность республики и отдался под власть кесарей. А английские монархи, надеюсь, еще наведут порядок в своих землях, пока лавочники со своими вольностями не погубили их окончательно.
– Господин полковник! – выпалил подъехавший на рысях ординарец Оладьина. – Господин барон просит вас к себе.
– Что же, – негромко произнес Курбский, – до свидания. Вашу тайну я сохраню. Вижу, вы неплохо обжились в этом мире. Впрочем, если потребуется моя помощь – приходите.
Он пришпорил коня и умчался вперед…Около шатра главнокомандующего его встретил Оладьин, подхватил под руку, отвел в сторонку:
– Много новостей – и все хорошие.
– А именно?
– В Петербурге восстание, – быстро заговорил барон. – Народ вышел на улицы и потребовал от магистрата признать Вайсберга правителем до созыва Думы. Опричники попытались было всех разогнать, но гарнизон выступил и перебил их. Царь от Красного Села повернул на Новгород – понял, что приступом Петербурга не взять, а мы можем разгромить его под стенами, как князь Андрей короля Иоахима под Новгородом. Столица ждет нового правителя и готова принять его при условии возвращения всех вольностей, предусмотренных уложением князя Андрея.[14]
– Отлично! Значит, в столице мы имеем безусловную поддержку.
– Не столь уж безусловную, – охладил его радость Оладьин. – Стоит Вайсбергу объявить себя королем и отказаться от созыва Думы, и город закроет перед ним ворота.
– А что еще? Вы говорили о нескольких новостях…
– Эрик Шведский объявил, что поддержит Василия и вышлет ему на помощь экспедиционный корпус, – с удовлетворением произнес Оладьин.
– Значит, мы можем ехать в Лондон?
– Должны, и немедленно.