– Прав, – согласился Артем. – Я рассчитывал на него.
– Ну, с точки зрения политика, он предложил наилучший выход из создавшейся ситуации, – пожал плечами Генрих.
– Но он же историк! – жестко произнес Артем. – Он знает, чем все это закончится. Он знает, что сделает Иван Грозный в Новгороде.
– Нельзя служить одновременно двум богам. – Генрих поднялся, подошел к окну и встал рядом с Артемом. – Он это понял, и с этим можно было бы его поздравить. Или ты живешь моральной жизнью, стараешься без особой необходимости не причинять вреда ни одному живому существу, либо работаешь на политическую задачу. Во втором случае надо понимать, что прольются реки крови. Карьеру можно сделать, только идя по головам; власть захватить, только перегрызая глотки и стравливая врагов. Ты ему предложил идти путем моральной политики, прекрасно зная, что в том мире это путь на Голгофу. Он понял – и решил сохранить жизнь. Петр создал для себя идеал, к которому намерен вести страну, и прекрасно понял, что достигать его, будучи связанным моральными и этическими нормами, – все равно что драться с сильным противником со связанными руками. Из него получится прекрасный царедворец и видный государственный деятель. Он сделал выбор.
– В свое время ни ты, ни я не смогли переступить этой черты, – погрустнев, произнес Артем.
– Поэтому мне поднесли чашу с ядом, а ты тайно бежал из города, – глухо отозвался Генрих. – А вот если бы мы утопили двор в крови, создали бы новый орден псов-рыцарей или опричников, не суть важно, – правили бы до конца жизни.
– А потом была бы смута.
– Уже после нас, – пожал плечами Генрих. – Реакция неизбежна. Но пока подданные скованы страхом, правитель может быть уверен в незыблемости власти.
– Страх не бывает вечным.
– На одно поколение вполне хватает. Впрочем, что мы обсуждаем? В этом нет никакого смысла. Мы здесь, он там. События идут своим чередом. Неизбежное случится. Ты же знаешь: «Укрепление центральной власти как способ достижения наибольшей мобилизации государства и выхода его на мировую арену в качестве ведущего игрока…» Северороссия становится европейской державой, а в начале восемнадцатого века неизбежно войдет в союз с Россией. Так и должно быть.
– Я заберу его оттуда, Генрих, – произнес Артем.
– Зачем? – Генрих пристально посмотрел на Артема. – Программа, которую он реализует, вполне совпадает с нашими представлениями. Что в Новгороде должна произойти резня, мы с тобой поняли уже давно и никак не можем на это повлиять.
– Ради него, Генрих! – воскликнул Артем. – Если он зайдет по этому пути далеко, свернуть будет сложно.