Любила ли она его по-настоящему? У него не было ответа на этот вопрос, и он никогда не узнает, в какой момент она переключила свое внимание на Нильса. Не знал он также, была ли она способна в отсутствие контракта потребовать у него раздела имущества. Случись такое, он никогда бы не сумел купить Рок, даже по смехотворной цене, назначенной Марсьялем. Ниже определенного предела налоговые органы могли бы расценить сделку как фиктивную.
Он прекрасно помнил, как Лора горько спросила его, почему развитие любви часто приводит к официальным актам, в которых стороны будто бы подозревают друг друга. Он не в силах был объяснить ей это, хотя и отлично знал разумные доводы.
Сейчас Лора не имела иных средств на жизнь, кроме своей зарплаты. Должен ли он чувствовать свою ответственность за нее? Нильс, ясное дело, не способен помочь ей, он только годами накапливал долги, и у них в самом деле должны возникнуть финансовые трудности. Не будет ли от этого страдать Тома?
Вероятно, на все эти вопросы существовал единственный ответ... Предложение Жана Вильнёва инвестировать капитал в кино было весьма своевременным. Хотя Виктор и отказался от него слишком поспешно. Да, Нильс предал его, но он не мог хладнокровно лишить его этого шанса.
Настольные часы приближались к пяти, он начинал опаздывать, что ненавидел всей душой. Тем не менее, от решения, которое он сейчас примет, зависело будущее его брата и, как следствие, будущее Лоры.
– Уходи вон отсюда, это мой дом! – закричала Виржини дрожащим от ярости голосом.
Появление Пьера все в ней перевернуло и в то же время напугало ее. Она услышала, как перед домом остановилась машина, как хлопнула дверца, которую не закрыли на ключ, а потом вошел он, и она онемела от неожиданности.
– У тебя найдется пять минут? Ведь не зря же я проделал такой путь...
Ей показалось, что Пьер насмехается над ней, играя на ее страхе, и она постаралась взять над ним верх.
– На что тебе пять минут? Ты приехал, чтобы извиниться?
– За что это? – спросил он с невыносимым цинизмом.
– О, перестань притворяться! Долго ты еще будешь упорствовать? Даже не знаю, зачем ты хочешь меня уничтожить, зачем мешаешь мне работать? Тебе больше нечем заняться, как только преследовать меня?
– Я все еще люблю тебя, Виржини.
При этих словах он резко изменился в лице, и она догадалась, что его заявление одновременно было и предлогом, и истинной причиной его поступков.
– Мне тебя не хватает...
– Где же это? В агентстве, чтобы делать работу вместо тебя?
Она не собиралась ни уступать ему, ни разжалобиться. Пьер эксплуатировал ее столько лет, причем по-разному; она не будет больше такой наивной, чтобы дать себя уговорить.