— Здесь я приказываю, а не Агустин. Делай, как я сказал, иди готовься к отъезду. — Обернувшись к Джемме, он поднял ее с колен. Она прислонилась к нему, слишком потрясенная, чтобы найти в себе силы двигаться.
— Ты делаешь ошибку, Фелипе! — в отчаянии закричала Бьянка. — Она же змея, она наговорила про меня Агустину… она без ума от него, а не от тебя… — Увидев угрожающе потемневшее лицо Фелипе, она замолчала и, всхлипывая, выскочила из студии.
Шум ливня за окнами заглушал все звуки, кроме прерывистого дыхания Фелипе.
Джемма медленно отстранилась от него, дрожащими пальцами отвела его руки от себя. Сейчас она должна думать лишь о портрете, все остальные мысли заволокло туманом смятения. Девушка склонилась, чтобы поднять портрет…
Фелипе оттащил ее от него, обжег ее лицо гневным выдохом.
— Бьянка права: о нем ты волнуешься больше, чем обо мне.
Джемма стрельнула в него яростным взглядом. На долю секунды она было подумала, что он на ее стороне…
— В этот портрет вложено много труда. Если он испорчен…
— Напишешь еще один, — презрительно ухмыльнулся он. — И это должно доставить тебе удовольствие: у тебя появится лишнее время для общения с возлюбленным.
Она не сводила с него глаз: неужели он верит в подобное?
— Ты любишь его? — хрипло вырвалось из его груди, и его пальцы с такой силой вцепились в ее руки, что она съежилась от боли.
В глазах Джеммы, огромных, темных, светилось невыносимое страдание. Она поняла, что больше не выдержит. Она поняла, что он выиграл, он ее раздавил. Он выполнил свои угрозы и обещания. Но этой, последней пытки она вынести не могла.
— Да, я люблю его! — отчаянно закричала она, и он чуть не выдернул ей руки из суставов. — Да, я люблю его, потому что… потому что он мой отец!
Плечи Джеммы поникли, когда он отпустил ее — так грубо, как будто она внезапно вспыхнула и опалила бы его, если бы он остался рядом хоть на секунду. Девушка впилась взглядом в его глаза — холодные, безжалостные, потрясенные глаза. Она заплакала, и ничто не могло остановить этих слез.
— Что ты сказала? — не веря своим ушам, прохрипел Фелипе.
Джемма покачала головой. Она не могла говорить. Она сказала достаточно — более чем достаточно. Она повернулась и выбежала из студии, и ее не остановил даже его яростный оклик.
Едва выскочив наружу, она промокла до нитки, но ей стало все равно. В этот миг ей важно было лишь одно — исчезнуть, убежать от него как можно дальше. И она бежала, не разбирая дороги. Внезапно молния осветила все вокруг, и с визгом ужаса Джемма нырнула в первое попавшееся убежище.