Хлоя потянулась. Ее волосы колыхнулись. И груди тоже.
У Гиба пересохло во рту, а его ладони взмокли. Он возбудился, словно сопливый мальчишка!
Он видел груди и раньше. Сотни. Тысячи. За двенадцать лет работы он перевидал столько женских грудей, что кому-нибудь другому хватило бы на всю жизнь.
Но все эти тысячи грудей были упругими и твердыми, как пластмасса. И очень маленькими. Меньше ладони.
Хлоя казалась гораздо более… соблазнительной. Сняв платье, она превратилась в Мэрилин во плоти.
Гиб зажмурился и попытался думать о чем-нибудь другом. Но как только он снова открыл глаза, его взгляд тут же упал на Хлою.
– Потянись, – приказал он. А когда она, дрожа, потянулась, он рявкнул, – Потянись, я сказал, а не дергайся! Как будто тянешься к любовнику.
Хлоя покраснела всем телом.
Гибсон опустил камеру, моргнул и недоверчиво уставился на нее. Ему никогда еще не доводилось видеть румянец во все тело. Он был потрясен до глубины души.
– Кончай дрожать, – скомандовал он. – А не то на снимке выйдут шесть красоток и одно размытое пятно.
– Изв-вините. – Но дрожать она так и не перестала.
Гиб покачал головой и снова взял камеру.
– Скользите, – велел он. – Легкие, медлительные движения. Как будто вы в воде.
Они скользили, плавно взмахивали руками, вставали на цыпочки и покачивались. Хлоя дрожала.
Гиб скрипнул зубами. Он отвернулся, глядя на остальных женщин. Но они кружились по комнате, и в поле его зрения снова попала Хлоя. Гиб кашлянул и попытался успокоить дыхание.
– Теперь губы. Округляем губки. Целуемся. Мне нужны поцелуи.
Черт возьми, Хлоя смотрела прямо на него, ее лицо пылало, тело нежно розовело, а губы были сложены бантиком!
Гиб раздраженно фыркнул.
– Не меня, дорогуша! – произнес он, слегка задыхаясь. – Мне профили нужны. Любовника своего целуй. У тебя же есть любовник?
Ну и ну, румянец вернулся, и на этот раз стал еще более густым. Как жаль, что снимки будут черно-белыми. Она просто светится изнутри.
Гиб вздохнул. Он вытер о джинсы неожиданно намокшие ладони и облизал губы. Сосредоточься, черт возьми, – сказал он себе.
Беда в том, что он был очень даже сосредоточен. Сосредоточен на ней!
Гибсон пытался отвлечься, не обращать внимания на охватившее его возбуждение. Он то двигался по комнате, то присаживался на корточки, наводя камеру на всех семерых женщин. Но каждый раз в объективе оказывалась Хлоя.
Он пытался вспомнить, какие позы должны были принимать девушки. Но его голова оставалась пустой. Хотя нет, не совсем пустой. Был там один образ. Одно тело.
Очень сексуальное тело.
Настоящее тело. В отличие от остальных шести. Казалось, Хлоя реагирует на его указания не только движениями. Она была открытой незащищенной. Гиб сказал: «Любовник», и она вспыхнула. Он сказал: «Поцелуй» и увидел желание на ее лице.