— Браво, маршал, — сказал я, криво усмехаясь, — а обувь все же надо снимать, хотя бы из уважения к даме. К чужой даме, прошу учесть.
— Ваша величество, она уже не ваша, — стал уныло оправдываться тип, — после того как вы назначили ей пенсию, она автоматически уволена из гарема.
— Тем более, козел ты нечесаный, — должен знать, что неприлично и постыдно трахать пенсионерок. Нет, надо было все-таки тебя кастрировать.
— Ради бога, ваше величество, — взмолился Тип, — не подумайте чего плохого, — я просто поздравил Марию Павловну с назначением на высокую должность придворной массажистки. Она была лучшей ученицей на политзанятиях, которые я проводил.
— Довольно оригинальный способ поздравления, тебе не кажется, маршал? Впервые вижу, чтобы поздравляли через заднепроходное отверстие.
— Простите, Ваше величество, неувязочка вышла, мне надо было по факсу ее поздравить, официально, так сказать.
— Ладно, пошел отсюда, политинформатор хренов!
Понурив голову, Тип удалился из покоев, вслед за ним, стараясь не глядеть на меня, выпорхнула смущенная Машенька.
Я устало опустился в кресло, намереваясь предаться горестным раздумьям, но не успел. Снова прибежал Тип, и вид у него на сей раз, был особенно неприглядный. Он был взволнован и растерян. Ширинка на брюках бесстыдно распахнута, а мундир фельдмаршала измят и изжеван.
— Вот что, любезный, — раздраженно сказал я, — изволь гладить пиджак по утрам, а то он у тебя будто в жопе побывал.
Тип не отвечал. Он был удручен, он смотрел на меня с состраданием:
— В чем дело, моряк? — спросил я. Ноги мои похолодели от недоброго предчувствия, — опять жертва политического образования?
— Да нет, Ваше величество, образовывать я уже покончил и в гареме теперь у вас полная политическая грамотность.
Я облегченно вздохнул и откинулся на спинку трона.
Что может быть страшнее политической неграмотности? Когда их семьсот, нужен глаз да глаз. Собственно, меня не особенно трогает политическое образование моих супруг, но ведь об этом будет судачить вся страна. Дело дойдет до моей бывшей жены, а она обо мне и так невысокого мнения. Рога отнюдь не красят мужчину, а сверхмужчине они и вовсе не к лицу.
О, да я оказывается самолюбив. Не знал за собой этой черты.
Я вообще не знал о себе многое и теперь, кажется, понемногу начинаю раскрываться и познавать свою сущность.
— Так в чем же дело, маршал?
— Ваше величество, — у Типа начал дергаться левый глаз, — какая-то падла написала анонимку вашей жене.
— Какой жене?
— Вашей бывшей, той, что вы дома оставили.
— Та-ак! И что же она?
— Принесла телевизор, требует, чтобы вы заплатили агру за него.