— Бедная девочка, — заметил Малькольм. — Ее папаша принялся предлагать дочь всем женихам Шотландии и Франции с того самого дня, как малышку окрестили.
— Подозреваю, что он не замедлит обратиться с подобным предложением к тебе. Он интересовался, нашел ли ты невесту. Когда я ответил отрицательно, он спросил насчет твоих родителей, а услышав, что они находятся за границей по поручению короля, умолк.
— Взвешивал все «за» и «против».
— Согласен. Он улыбнулся и извинился. А затем нашел лорда Лоуэтта, который играл в шахматы с графом Маром.
— Дурная примета, когда эти трое собираются вместе, пусть даже и на охоте.
— Лоуэтт немедленно потерял интерес к шахматам.
— Я должен уведомить леди Мириам.
— Она всему научила тебя. С того дня, как она отбыла в Константинополь, тебе удавалось держать якобитов в узде. Зачем волновать ее сейчас?
— Потому что именно она попросила меня влезть в это дело. Если эта попытка вовлечь прелестного принца Карла увенчается успехом и дурно отразится на ней, я буду чувствовать свою вину. Ее соратники по дипломатическому корпусу — мужчины, разумеется — только и ждут случая, чтобы навредить ей.
— Лорд Дункан справится с любым, кто попытается дискредитировать ее, — зло прошептал Саладин.
Малькольму ничего не оставалось, как согласиться с другом. Его отец согласится, рискуя жизнью, драться на дуэли за леди Мириам. А взгляд его отца способен нагнать страха даже на короля Георга.
— Верно, но, коль уж моим родителям предстоит пострадать из-за этой авантюры, я предпочитаю, чтобы они были посвящены во все детали.
— Как ты собираешься сообщить им? Малькольм взял чистый лист бумаги.
— Несколько страниц дипломатического языка, полного уверток и иносказаний…
Саладин улыбнулся:
— О, это родной язык леди Мириам. Малькольм тоже засмеялся:
— Не забывай, что она много раз пользовалась им в наших интересах.
— И спасала наши никчемные шкуры от доброй порки.
— Хватит о нашей беззаботной юности.
Расскажи мне об Иланне. Действительно ли она — африканская принцесса?
— Ну, своеволия в ней достаточно для ашанти.
В свете собственных проблем, связанных с Элпин, Малькольм был рад компании второго такого же «пострадавшего», как он сам.
— Я начинаю думать, что все женщины своевольны.
— Да, когда ты отводишь им роль временного украшения спальни, некоторые не могут не взбунтоваться.
Взяв из серебряной песочницы горстку песка, Малькольм высыпал ее на стол.
— Извини, если я говорю что-то не так, спрашивая совета человека, который первый и последний раз переспал с женщиной в пятнадцать лет.
— Ты знаешь, какими соображениями я руководствовался.