Я применяю экспресс-метод: глаза с поволокой, загадочное лицо, голос тихий, с придыханием, твердая рука исследователя. Пальцы быстро проводят разведку внутри глубокого выреза на ее платье сзади на манер, как это делают массажисты. Кстати сказать, у мисс остро торчащие лопатки, так что ложиться на надувной матрас спиной ей заказано – может быть прокол!
Говорю ей, мол, я французский элитный флик, на что она без зазрения совести отвечает, что французский полицейский по сравнению с американским – то же самое, что настенный календарь по сравнению с оригиналом Модильяни. Теперь вы сами убедились, какой колкий язычок у девицы! Заявлять такое мне – мне, французу до мозга костей и даже глубже! Короче, решаю сегодня же вечером доказать ей на постели разницу между французским легавым и заокеанским фараоном.
Мы сидим за столиком кафе на берегу Средиземного моря. Оркестр делает свое дело под пальмами. Площадка под открытым небом освещена просвечивающими все насквозь прожекторами. А прямо у наших ног море под луной блестит и переливается фантастическими огнями. Можете мне поверить, я знаю Америку, но такого места, как Лазурный берег, вы не найдете нигде. Я спрашиваю мнение моей спутницы, и она соглашается.
Музыканты наигрывают мелодию «Ах, весна, что ты делаешь со мной!» – гимн прыщам и угрям на физиономии. Музыка забирается вам через уши и потихоньку спускается к более чувствительным органам, к сердцу. Вообще известно, что приятная музыка в приятной компании массирует не только душу.
– О! Какой вы сильный! – не без основания реагирует моя заокеанская птичка.
– А то! – отвечаю я меланхолично. – И притом я еще не пил сегодня рыбий жир!
Запах моря и шафрана женятся в наших чувствительных ноздрях. Наступает момент нежных откровений.
– Где мы, собственно, находимся? – спрашивает Глория, неровно дыша.
– Где-то между Каннами и Сен-Рафаэлем, душа моя, – произношу я с придыханием и добавляю:
– Хорошо быть где-то, правда? Я просто горю от желания где-то приложить к вам свои руки...
Музыка заканчивается, пары еще некоторое время остаются на площадке, не в силах расцепиться, затем, понимая, что у музыкантов наступил заслуженный отдых, медленно возвращаются за свои столики.
– Может, нам прокатиться вдоль берега? – галантно намекаю я, как умный мальчик, чьи познания в географии так же широки, как сама Сибирь.
– Как скажете!
Я вдруг обнаруживаю, что эта капризная девочка стала очень послушной. Подобное поведение наполняет вас энтузиазмом, не так ли? Даже у самых упертых наступают моменты самопожертвования, и самые сильные и упрямые женщины вмиг превращаются в слабых, если на них сваливается очарование и они чувствуют, что оказались в чужой власти. Это им щекочет нервы, заставляет забыть о принципах.