– Гаф! – ответил Лобзик.
– И это все? – спросила мама.
– Все, – сказал Шишкин.
– Не многому же он у вас научился!
– А что ты хочешь? Ведь Лобзик – не человек Сейчас он научился до одного считать, потом мы научим его до двух, потом – до трех, а там, глядишь, он и все цифры, выучит.
– Глядишь, придется мне от тебя сахарницу прятать, – сказала мама.
– Я ведь не для себя беру, – обиделся Шишкин. – Я для науки.
– «Для науки»! – усмехнулась мама. – А свои уроки ты сделал?
– Нет еще, сейчас буду делать.
– Ты ведь обещал, что к моему приходу у тебя всегда будут уроки сделаны.
– Будут, будут! Это я только сегодня забыл из-за Лобзика.
– Ну, смотри же! Если не будешь уроки делать вовремя, то не разрешу тебе брать сахар и сахарницу спрячу.
Мы с Костей засели делать уроки вместе, потому что он ведь даже не знал, что задано, а на другой день принялись продолжать обучение Лобзика.
– Надо учить его не только сахар считать, а чтоб он понимал цифры, – сказал Костя.
Мы взяли кусочек картона, написали на нем цифру «один» и показали Лобзику.
– Во г это, Лобзик, цифра один. Все равно что один кусок сахару, – сказал Шишкин. – Ну, говори: какая это цифра?
– Гаф! – ответил Лобзик.
– Молодец! Это он сразу понял, – обрадовался Шишкин. – Теперь перейдем к цифре два.
Он положил перед Лобзиком два куска и сказал:
– Считай!
– Гаф! – ответил Лобзик.
– Неправильно! Ты говоришь – один, а тут два. Что нужно ответить?
– Гаф! – снова ответил Лобзик.
– «Гаф»! – передразнил его Костя. – Где же тут «гаф», когда здесь «гаф-гаф»? У тебя на плечах что: голова или кочан капусты?
– Гаф! – ответил Лобзик.
– Затвердила сорока Якова одно про всякого! Где ты гут видишь один? – закричал Шишкин. Лобзик в испуге даже попятился.
– Ты не кричи, – говорю я. – С собакой надо вежливо обращаться, потому что она будет бояться и ничему не научится.
Шишкин снова принялся объяснять Лобзику, что один – это один, а два – это два.
– Ну, считай! – приказал он ему.
– Гаф! – снова тявкнул Лобзик.
– Еще раз! Еще! – подсказал я. Лобзик покосился на меня. Я закивал головой и заморгал глазами. Тогда он несмело тявкнул еще раз.
– Вот теперь – два! – обрадовался Шишкин и бросил ему кусок сахару. – Ну-ка, считай еще раз. Лобзик пролаял еще раз.
– Еще раз! Еще! – зашептал я снова.
– А ты не подсказывай ему! – говорит Шишкин. – Он сам должен знать. Отвечай, Лобзик! Лобзик пролаял еще раз.
– Правильно! – сказал Шишкин. – Только ты должен лаять два раза подряд.
Он снова заставил его считать. Лобзик и на этот раз пролаял раз, а потом увидел, что мы от него еще чего-то ждем, и пролаял второй раз. Постепенно мы добились, что он лаял два раза подряд, и перешли к цифре «три». Занятия пошли так успешно, что в этот день мы выучили все цифры до десяти, но когда стали на другой день повторять, то оказалось, что у Лобзика все в голове перепуталось. Когда показывали ему цифру «три», он отвечал, что это четыре, или пять, или десять. Когда показывали десять, он говорил, что это два, короче говоря – молол разную чепуху. Костя злился, кричал на Лобзика и воображал, что это он назло ему отвечает неправильно. Иногда Лобзик отвечал правильно, но, наверно, это получалось случайно, а Костя говорил: