– Как идут дела?
На пороге стоял человек, являвший собой полную противоположность хозяину кабинета. Мешковатый поношенный костюм, сорочка не первой свежести; очки со стеклами столь толстыми, что невозможно разглядеть выражение глаз их владельца; спутанный венчик редких волос. Все это выглядело совершенно неуместно в величественной обители сильных мира сего.
– Люди начинают беспокоиться, – прошепелявил посетитель, придвинул к себе прекрасный стул из драгоценного дорадусианского дерева, плюхнулся на него и бесцеремонно закинул на стол ноги.
– Люди всегда кажутся беспокойными, когда на них смотришь сверху, Мелвин, – пожал плечами Беллоуз, – я тоже имел такую привычку, когда был там, внизу. Потому-то я и здесь.
– Есть некоторая разница, Джош. Они волнуются, потому что хотят, чтобы ты применил свою власть.
– Знаю. – Беллоуз нахмурился. – Но что, по их мнению, я должен сделать? Объявить войну?
– Нет. Хотя, – добавил Хилл задумчиво, – вряд ли толпа станет возражать против войны.
– На выборах правителя Делуроса VIII я получил шестьдесят четыре процента голосов. Думаю, эта цифра дает мне право на собственную точку зрения.
– С первой частью твоего высказывания я согласен целиком и полностью. Право-то, конечно, дает. Только вот на что?
– Знаешь, – Беллоуз ухмыльнулся, – глядя на тебя, я начинаю подумывать, уж не совершил ли я ошибку, не окружив себя подхалимами и льстецами.
– Ты платишь мне слишком много, чтобы я с притворной улыбкой лизал тебе зад, – Хилл с кряхтением опустил ноги со стола. – Должен же хоть кто-то в этой чертовой администрации говорить правду.
– И в чем же состоит правда на этот раз?
– В том, что опасность отрешения от власти куда реальнее, чем тебе кажется.
С минуту Беллоуз бесстрастно изучал собеседника.
– Чушь, – сказал он наконец.
Хилл поднялся.
– Когда захочешь услышать остальную часть доклада, дай мне знать. – Он развернулся и потащился к дверям.
– Постой! Сядь, и давай все спокойно обсудим.
Хилл вернулся и сел.
– Можно начинать?
Беллоуз кивнул.
– Хорошо. Ты занял кресло правителя, обещая обеспечить Человеку галактическое превосходство. То же самое утверждал и твой соперник, но ты первым успел заявить, что право на Галактику – это врожденное право Человека.
– Это всего лишь политика.
– Нет, дорогой сэр, не политика. Политика – это совсем другое: обещание уничтожить леммов или какую-нибудь другую расу, что встала на нашем пути, – вот это политика. Быстрая и победоносная война вроде той, что пару веков назад мы вели против Пната. Та война нам была совершенно ни к чему, но мы победили с необычайной легкостью и немало возгордились после победы. Вот это политика. Ты же сделал нечто большее. Ты дал людям мечту. Мечту об утраченном господстве. Ты отмахивался от их требований почти год. Допускаю, что ты бросил эти слова сгоряча, но твои избиратели уцепились за них и теперь требуют, чтобы рыцарь без страха и упрека повел свой народ к земле обетованной. Ты у власти уже почти три года, срок твоего правления перевалил за половину, а ты все еще не приступил к выполнению своего обещания. Теперь понятно, почему улей гудит?