Она уже забыла, как нежны его руки, как изобретательны. Он спустил с плеч платье, проникнув пальцами под лиф, одним рывком расстегнул его. За считанные секунды все ее юбки упали на пол, и она осталась стоять перед ним в одной сорочке.
Стивен оторвался от ее губ и провел пальцем по ее влажному рту. Затем взял девушку за руки и подвел ближе к постели.
– Боже праведный, – прошептал он, когда лунный свет осветил Юлиану, – ты колдунья.
Юлиана наклонила голову набок, чувствуя тяжесть распущенных волос, окутавших тело.
– Почему ты так говоришь?
Он прижал одну руку к ее груди, а другой обнял за шею, притянув к себе.
– Из-за того, что ты делаешь со мной, моя цыганская невеста. – Я могу назвать это только колдовством.
– Называй, как хочешь, – прошептала Юлиана и прижалась к нему ближе, испытывая головокружение от его прикосновения к своей груди.
– Ах, Юлиана. Тебе известно, как трудно мне было все это время не приближаться к тебе? Знать, что ты моя жена, и не иметь возможности обладать тобою?
– Да, – ее пальцы отыскали шнуровку на его штанах. – У меня смутное об этом представление.
Он застонал от прикосновения пальцев Юлианы, раздевающих его.
– Ты ведь знаешь, что эта ночь все изменит между нами?
Она не задумалась над словами Стивена.
– Это было бы хорошо, – ответила Юлиана, прижимаясь губами к ямочке у основания его шеи, опьяненная запахом его кожи.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что я влюблена в тебя, Стивен де Лассе.
Он приподнял ее и закружил, издав звук, в котором смешались радость и мука. Юлиана отбросила голову и смотрела на игру кружащихся света и тени.
Когда Стивен опустил ее, она прислонилась к деревянному столбику кровати. Юлиана ждала, затаив дыхание, вся ее кожа горела от желания.
Стивен таинственно улыбнулся и наклонился к ней. Он поцеловал мочку уха, шею. Язык его быстро двигался, касаясь ее чувствительной кожи, затем его зубы начали пощипывать, покусывать ее, как будто она была роскошным яством, а он изголодавшимся мужчиной.
Их ждала огромная постель. Тихий смех клокотал у него в горле, голова его опустилась еще ниже, он схватил зубами бретельку ее сорочки и опустил с плеча Юлианы. Сорочка поползла вниз, обнажая прекрасное тело дюйм за дюймом, а Юлиана стояла как заколдованная, испытывая сладостную муку.
– Ах, Юлиана, – голос Стивена задрожал, произнося ее имя. – Ах, любовь моя, ты не представляешь, что я чувствую, глядя на тебя, на всю тебя: – Он убрал в сторону прядь волос, опустил голову, чтобы поцеловать ее грудь. – Любимая, ты стоишь передо мной такая чистая и невинная.