Она вяло обвела зал глазами. Увидела того, кто пришел на свидание к ней. Окаменела.
Это был не адвокат, нет… Высокий, черноволосый и широкоплечий, типичный южанин. Отличный костюм сразу бросался в глаза среди моря футболок и тренировочных штанов, в которые были одеты большей частью как посетители, так и заключенные.
Человек, похитивший ее ребенка.
Боль вцепилась в сердце с новой силой, но в горле уже клокотал протестующий крик. Он пришел издеваться над ней. Читать мораль, показывать ей всю глубину ее падения и объяснять свои права на ее дочь.
Права… А ее право на справедливость? Право на материнство? Как случилось, что она одним махом потеряла все свои права?
Готовая к борьбе, женщина метнулась вперед, глаза ее сверкнули гневом. Она добьется его ареста. Он совершил большую глупость, придя сюда, он… Словно ушат холодной воды вылили прямо на голову. Нет, он далеко не глуп. Если он пришел, значит, случилось нечто важное. Что же?
Больное воображение услужливо подсказывало ответы. Ее девочка погибла. Простудилась и умерла. Выпала из кроватки. Подцепила страшный вирус…
Женщина метнулась вперед, к разделявшей их решетке. Ее горящий взор встретился с неприязненным взглядом мужчины, и тот невольно вздрогнул, точно обжегся. Ее голос прозвучал истерически.
– Она мертва?!
Он покачал головой и вымолвил одно лишь слово:
– Нет.
Боль отпускала, не сразу, потихоньку. Охранник грубо рявкнул на нее, приказывая сесть на табурет, но колени и так уже подогнулись, и, если бы он не подсунул ей стул, она сползла бы прямо на пол.
Ее дочь жива. Спасибо тебе, Господи, спасибо. Руки и ноги у нее тряслись словно в лихорадке, зубы стучали. Спокойно, спокойно. Она должна контролировать себя. Никогда в жизни она этого делать не умела, из-за чего и попадала в неприятности, но теперь должна учиться. Ради дочери.
Легко сказать! Все самое дурное в ее душе оживилось при виде этого мужчины. Она мечтала опять бросить ему в лицо все обвинения, которые уже бросала тогда, в те страшные дни. А потом было бы неплохо засадить красавца в тюрьму. Хотя нет, пока нельзя. Жизнь ее дочери в руках этого человека. К тому же только он знает, где девочка находится сейчас.
На лице мужчины явно читалось отвращение к тому, что его окружало. Еще бы, эта тюрьма мрачнее любого средневекового каземата, а звук захлопывающихся дверей камер наверняка самый зловещий на земле.
Она вынуждена слушать этот звук каждый день. И будет слышать в течение следующих пяти лет. А она невиновна!
Несправедливо обвиненная, она проведет здесь пять долгих лет жизни ее дочери. Первые слова. Первые шаги. Первые друзья. Всего этого она не увидит. Улыбки, шутки, проказы, маленькие ручки, обвившиеся вокруг шеи…