Сладость полного господства над женщиной Вилли Кайзер впервые испытал в сорок с лишним лет. Его брак окончательно разрушился — надменная и чопорная жена из обедневшего, но знатного рода уехала к родственникам во Франкфурт. Она гордилась своим дворянским происхождением даже в республиканские времена.
Вилли Кайзер несколько дней, сказавшись больным, беспробудно пил дома. А в ближайшее воскресенье один из приятелей свозил его в дорогой публичный дом в Гамбург. Они хорошо заплатили, и Вилли получил то, о чем мечтал всю жизнь.
Проститутке было под сорок. Высокого роста с плотной фигурой и коротко стриженными волосами, она оценивающим взглядом смерила Вилли с ног до головы и вытащила из шкафа большой хлыст, сапоги, кожаные куртку и штаны.
— Переодевайся, — приказала она низким резким голосом. Вилли, неловко посмеиваясь, снял костюм, галстук и рубашку и натянул на себя все кожаное. Новенькая куртка поскрипывала у него на плечах. Он взял в руки хлыст и с интересом посмотрел на себя в зеркало.
Он увидел в зеркале молодого ещё человека с надменным лицом и жестким взглядом. Он повернулся к проститутке и нетерпеливо посмотрел на нее. В кожаной куртке, с хлыстом в руках и рядом с этой женщиной, готовой покориться, он почувствовал себя другим, настоящим человеком.
Теперь она начала медленно раздеваться. Сбросила шуршащую юбку, которая упала на пол, расстегнула блузку, которая последовала за юбкой. Нижнего белья на ней не было. Она расстегнула бюстгальтер, и Вилли увидел большую грудь с крупными темными сосками. Грудь слегка обвисла под собственной тяжестью, но это её нисколько не портило. Ему всегда нравились большие груди, у его жены с этим было неважно.
Очень медленно и глядя Вилли прямо в глаза, она стащила с себя трусы и выпрямилась. Темный густой треугольник бесстыдно выделился на белом теле. У него пересохло во рту.
— На колени! — скомандовал Вилли.
Как странно, подумал Вилли, он точно знал, что ему надо говорить и как себя вести. Рукоятка хлыста удобно лежала у него в руке. Он всегда хотел испытать это сладостное чувство полной власти над женщиной.
Она беспрекословно опустилась на пол, её большие груди соблазнительно колыхались при каждом движении. Она подползла к Вилли и обняла его колени.
— Я — твоя раба, — прошептала она. — Делай со мной все, что хочешь.
— Ты дрянь, — внятно и громко сказал Вилли. — Ты жалкое ничтожество, недостойное целовать мне ноги.
— Прости меня, прости меня за все, — жарко шептала проститутка. — Я одна во всем виновата. Ты щедрый и великодушный! Я заставила тебя страдать, но я молю о прощении.