— Ну, паршивая овца попадается в любом стаде.
Ему вдруг стало стыдно за сказанную банальность, штампы наверняка режут слух Николь.
— Но, — продолжала Николь, не обратив внимания на реплику Филипа, — давай смотреть правде в глаза: эта профессия приносит деньги. Особенно при папиных связях.
Филип слегка растерялся.
— Но ведь твой отец занимается разводами. Если ты будешь сражаться за права детей…
Николь безмятежно улыбнулась.
— У разведенных людей тоже есть дети, так разве плохо защищать их интересы?
Филип кивнул. Да, он не видел в этом ничего плохого.
— У тебя очень хорошая мама, — неожиданно сказала Николь.
Он улыбнулся.
— Папа, по-моему, втайне надеется, что я стану такой, как твоя мама. Домашней, уютной.
При последних словах она едва заметно поморщилась.
Филип рассмеялся:
— Нет, Николь, ты на мою маму ни капли не похожа.
— О да, я совсем другая.
— Ты независимая женщина.
— Именно.
— И умная.
— На редкость.
— И точно знаешь, чего хочешь.
Она откинулась на спинку стула и сделала еще глоток кьянти.
— Филип, ты сам знаешь, что такое юридический колледж. Занятия, занятия, занятия и никакого времени для личной жизни. Да, я хочу жить. Хочу обедать так, как сегодня, и не одна. Я хочу, чтобы рядом был человек, который понял бы мои запросы и не стал меня ломать. И я хочу, чтобы он любил меня. — Николь слегка встряхнула стакан. — Как тебе моя программа?
Во всяком случае, у нее не было жениха в Сан-Антонио.
Простыни на ее постели были мятыми и не совсем свежими.
Филип лежал на спине и, улыбаясь, наблюдал, как пляшут в лучах рассветного солнца пылинки, похожие на крохотные звездочки. Его с детства интересовало, почему эти пылинки кажутся такими гладкими, почему не склеиваются в комки и не разлетаются. Сейчас он едва не рассмеялся от того, что задумывается над такими глупостями.
Начиналась суббота — это значило, что сегодня за ним не будет следить недреманное око брата. Этот день он собирался посвятить поискам ребенка Джесс.
Во всяком случае, нужно составить план дальнейших действий.
Впрочем, Джесс, наверное, не рассердится.
Филип бездумно разглядывал высокий потолок в спальне Николь и прислушивался к ее ровному дыханию. Ночь была… роскошной. Жаркой, страстной, сводящей с ума. Никаких свадебных колоколов — любовь ради любви. Секс ради секса. Удовлетворение человеческих потребностей, а может быть, и страсти. Великолепная ночь!
Он оглядел просторную комнату. Здесь явно не хватало руки дизайнера. Высокие с полукруглым верхом окна ничем не украшены. Ни картин, ни статуэток, ни «тканей». Только простые книжные полки без стекол, а на них книги по юриспруденции. Книги лежали и на металлическом столике для компьютера, и на покрывающем пол истертом ковре. Да, Николь верно призналась, что она не «домашняя».