Поэтому она и приехала в Корнуэлл. Ее привлекли наши скалы, дикие ульи, и она страшно переживала, что папа запретил ей исследовать наши развалины.
— Этот замок очень старый? — спросила я, чувствуя, что и мое воображение странным образом будоражат эти руины.
Она кивнула, гордая тем, что тоже может меня кое в чем просветить.
— Он был построен в тринадцатом веке Эдмундом Вульфберном, — словно процитировала она чьи-то слова. — Холл — дом, где мы живем, построен сравнительно недавно, в конце шестнадцатого века. Его реставрировали и переделывали несколько раз, чтобы придать ему более современный и респектабельный вид, так что он вряд ли представляет интерес для историка.
Ее интонации несомненно повторяли интонации того взрослого человека, который сообщил ей эти сведения. Я подумала, что это наверняка была мисс Осборн. Она, по-видимому, говорила именно таким авторитетным тоном, считая себя большим знатоком истории и не делая исключения даже для ребенка.
Кларисса хитро улыбнулась, заметив, что я внимательно ее слушаю, и снова стала просто ребенком.
— Мисс Осборн не скрывала, что разочарована в Холле. Но в развалинах старого замка есть подземелье и комната без пола, и она очень хотела осмотреть эти помещения.
— Без пола? Для чего строить комнаты без пола?
— О, на это была серьезная причина, правда.
В сильном волнении она взяла меня за руку и потянула к окну, пальцем указывая на башню.
— Там находятся спальни. Но одна комната соединена с глубокой ямой. В нее мои предки помещали врагов, от которых хотели избавиться. Они приглашали своих недругов на пир, напаивали их, затем, когда те уже ничего не соображали, провожали их вверх по лестнице до двери и открывали ее. Стоило гостю переступить порог, и он летел вниз, где его ждала смерть.
— Не очень-то гостеприимно. Она хихикнула.
— Мисс Осборн говорила, что мои предки были страшными людьми. Но мы на них совсем не похожи.
— Конечно, нет, — заверила я ее, хотя в глубине души усомнилась, вспомнив Генриетту.
— А папа? Он ведь не такой, как они?
— Конечно, не такой, — поспешила я ее успокоить, поняв, что она обратила внимание на мой несколько сдержанный ответ.
— Он ведь красивый, правда?
— Очень красивый, — сказала я, пытаясь загладить вину.
Кларисса успокоилась, мы переменили тему беседы. Утро промелькнуло так незаметно, что мы удивились, когда Мэри вошла, неся поднос с ленчем. Так как мы ели второй завтрак вместе с Клариссой, я старалась следить, чтобы девочка соблюдала хорошие манеры. В основном ее не в чем было упрекнуть. Единственное, над чем нужно было еще немного поработать, это ее манера разговаривать прежде, чем она проглотит пищу.