Питт был последним, кто вошел в лифт, и в полированных хромированных стенах он увидел свое отражение — усталые покрасневшие глаза и седую щетину на подбородке. Морской пехотинец закрыл двери, и лифт поехал со странным отсутствием каких-либо звуков. Питт вообще не чувствовал, что он движется. Никаких горящих цифр над дверью или на панели, по которым можно было бы определить, какие этажи они проезжают. Только какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что они очень быстро спускаются вниз на порядочную глубину.
Наконец дверь открылась. Она выходила в холл и коридор, которые были такими чистыми и прибранными, что ими мог бы гордиться фанатично блюдущий чистоту капитан корабля, федеральные агенты довели их по коридору до второй двери от лифта и встали в сторонку. Группа прошла через тамбур, разделяющий внутреннюю и наружную двери, который Питт и Джиордино сразу определили как воздушный шлюз, делающий помещение звукоизолированным. Когда внутренняя дверь закрылась, воздух из тамбура был откачан с ясно слышимым хлопком.
Питт обнаружил, что он стоит в помещении, в котором не существует никаких секретов, в огромном конференц-зале с низким потолком, настолько изолированном от всех наружных звуков, что скрытые люминесцентные лампы гудели, как осы, а шепот можно было услышать за десять метров. Нигде не было никаких теней, а нормальный человеческий голос воспринимался почти как крик. В центре зала стоял массивный старинный библиотечный стол, который некогда был куплен Элеонорой Рузвельт для Белого дома. От него разило политурой. Ваза с яблоками «Джонатан» занимала центр стола. Под столом лежал роскошный старый кроваво-красный персидский ковер.
Стаси подошла к противоположной стороне стола. Какой-то мужчина встал и легко поцеловал ее в щеку, поздоровавшись с ней голосом, в котором чувствовался техасский акцент. Он выглядел молодым, по крайней мере на шесть или семь лет моложе Питта. Стаси не сделала ни малейшей попытки представить его. Они с Питтом не обменялись ни словом с тех пор, как сели на самолет «Гольфстрим» на Гавайях. Она неуклюже притворялась, что Питта нет с ними, все время держась к нему спиной.
Два человека азиатской внешности сидели вместе рядом со знакомым Стаси. Они тихо переговаривались, не поднимая глаз, пока Питт и Джиордино стояли, рассматривая зал. Некто гарвардского вида, облаченный в костюм с манишкой, украшенной значком клуба «Фи-Бета-Каппа» на цепочке для часов, сидел в одиночестве, читая какое-то досье.
Сэндекер взял курс на кресло, стоящее в голове стола, уселся в него и закурил одну из его сделанных по специальному заказу гаванских сигар. Он заметил, что Питт выглядит расстроенным и беспокойным, что было совсем не в его характере.