— Я на нее нагляжусь, когда она станет моей женой, — равнодушно ответил лорд Рэннальф.
— Даже такой бесчувственный чурбан, как ты, не посчитает это тяжким бременем. Она просто красавица! Я ходил посмотреть вместо тебя.
— А если бы она была отвратительной? Что за разница, какая она, если владения принадлежат только ей и никто на нее больше не посягает?
— О, она далеко не отвратительна! Как тебе повезло! Прекрасная, молодая, здоровая — и молчалива, будто немая. Какое великолепное сочетание лучших женских черт — тут ты найдешь приятную перемену! И к тому же — богатая наследница Соука. По-моему, фортуна исключительно благоволит к тебе. — Лестер замолчал на мгновение, а продолжал уже посерьезневшим голосом:
— Нам очень везет в последнее время, как мне кажется. Удача, что ты был рядом с Юстасом в Девайзесе. Удача, что благополучно вернулся. Удача, что юный Генрих принял все так близко к сердцу, что возвратился во Францию. Определенно, мы на вершине Олимпа. Возможно, нам уже следует приглядеть мягкое местечко, куда падать, когда богиня удачи решит выбрать себе кого-нибудь другого — Что ты сказал? — Рэннальф задумчиво изучал шахматную доску, не обращая внимания на банальные насмешки по поводу предстоящей женить бы. Когда до него дошел смысл последнего замечания, он даже вздрогнул.
— Почему ты так испугался, Рэннальф? Или так невероятно, что этот молодой дьявол может вернуться?
— Невероятно? — медленно переспросил Рэннальф. — Нет, конечно, он вернется, если не умрет. Но и это не имеет значения, еще одно отродье того же племени. Что ты говорил о каком-то падении? Я не взбирался ни на какие высоты. Я твердо стою на земле. Откуда я должен падать?
— Разве ты не видел, как земля уходит из-под ног? Ты выстоишь после этого?
Что-то, видимо, очень беспокоило старого друга, если он затеял не подобающий воину разговор. Рэннальф внимательно посмотрел на Лестера. Граф прямо встретил этот взгляд. В глубине ярких серых глаз Рэннальфа не читалось ни тени сомнений в старом друге. И вдруг они сверкнули юношеским озорством:
— Я старый человек, к тому же очень глупый, мой Лестер. Если ты предостерегаешь, что у меня есть враг, говори прямо и назови его, а если у тебя еще что-то на уме, выскажись так же прямо. Ты думаешь, я умру от страха, если узнаю, что кто-то ненавидит меня, или побегу, поджав хвост?
— Нет, Рэннальф, не натягивай поводья. Знал ли я когда-нибудь человека с более уязвимой гордостью?! Вот на этот вопрос отвечу сразу и прямо — нет! Когда я высказываюсь прямо, ты рычишь, когда я хочу подойти к делу деликатнее, рычишь снова. — Роберт Лестер внимательно огляделся, чтобы удостовериться, что их не подслушивают, и заговорил приглушенным голосом. — Если говорить прямо, то оба тут замешаны. Я никогда не видел прежде такого взгляда у Юстаса, которым он наградил тебя на совете. Более того…