Та же самая битва навсегда отвратила Джошуа от кровопролития. Когда война, наконец, закончилась, и Наполеон был выслан на далекий остров Святой Елены, Джошуа продал свой патент офицера кавалерии и вернулся в Англию.
Как он радовался своему возвращению! Неделю назад он сошел с транспортного корабля и уладил кое-какие военные дела в Портсмуте, а потом отправился к зеленым холмам и тихим лесам Стокфорд-Эбби. Ему не терпелось поскорее добраться до дома, однако он сделал крюк и заехал в Брайтон, чтобы выполнить еще одно, последнее, дело – встретиться с Дэвидом Панкхерстом и его отцом, бароном Тимберленком. В результате его занесло сюда, па пустынное морское побережье, где теперь предстояла смертельная схватка с тем, кто долго выжидал момента, чтобы осуществить свою месть.
Сжав в руке пистолет, Джошуа усилием воли изгнал из своей души все чувства, кроме твердой решимости. Он продолжал стоять в ясеневой роще, в то время как Харрингтон вышел па середину туманной поляны и встретился там с секундантом Панкхерста. Двое мужчин встали спина к спине и отсчитали по десять шагов. Их топот добавил мрачных поток в далекий шум прибоя.
Джошуа испытывал знакомое звериное напряжение. Такое же состояние охватывало его перед бесчисленными сражениями. Он как будто стоял на краю пропасти, понимая, что может не дожить до заката. Ему хотелось поторопить время и вместе е тем получить как можно больше удовольствий перед роковым мигом.
На востоке небо окрасилось розовато-серыми тонами, предвещавшими скорый рассвет. Вокруг низкорослых деревьев вились змейки тумана. С океана, раскинувшегося в ста ярдах отсюда, за дюнами, долетал запах соли. Взглянув себе под ноги, Джошуа со странной отрешенностью подумал, что песчаная почва быстро впитает пролитую кровь.
Его кровь.
Джошуа ожидал, что его противник привезет с собой врача: Дэвид Панкхерст был типичным штатским аристократом, которого пугал вид порезанного пальца и который в ужасе бежал бы с кровавого поля боя. Однако возле черной кареты, в которой недавно приехали Панкхерст и его слуга, никого не было.
С ловкостью знатока Панкхерст проверил свой пистолет и прицелился. Насколько помнил Джошуа, его соперник никогда не интересовался огнестрельным оружием. Однако Дэвид Панкхерст целых семь лет вынашивал в душе свою ненависть. За это время он вполне мог научиться искусству стрельбы…
Лошадь всхрапнула и принялась бить землю копытом. Но Джошуа едва взглянул на своего беспокойного вороного мерина, привязанного к тонкому стволу ясеня. Его внимание было приковано к мужчине, который выходил на свою позицию.