— Врешь все, — не очень убедительно возразил второй.
— Каково? Привидения! — сказал директор. — Ты, Вохминцев, может быть, и в бога веришь?
— Бога нет, — — сказал школьник и шмыгнул носом.
— А что есть?
— Материя…
— Привидения — это очень интересно, — сказал я.
Директор изумленно уставился на меня. Он, видимо, обращался ко мне в чисто педагогических целях, как к взрослому, не ожидая никакого ответа.
— Простите… я что-то не припомню? — сказал он.
Я назвался. Директора это не обрадовало. Он смотрел недоверчиво.
— Вот мои документы, — я протянул удостоверение, где честь честью было сказано, что Соломин Игорь Игнатьевич является инспектором областного отдела народного образования.
— Что вы, зачем вы, я вам верю, — сказал директор, но удостоверение взял. Распорядился: — Иванов, Вохминцев, быстро на урок. Завтра — с родителями.
— Минутку, — остановил я извиняющимся тоном. — Это же так интересно
— привидения. Я вот сколько живу, ни разу их не видел. Позвольте расспросить?
— Пожалуйста, — неохотно сказал директор.
Ему явно не хотелось разбирать эту историю в присутствии инспектора облоно.
— Ребята, — сказал я. — Значит, вы видели привидение? Удивительно. И какое же оно?
Школьники переглянулись, тот, что пониже, сказал:
— Известно, какое… Синенькое. — Он вообще был посмелее.
— Синенькое. Светилось, значит?
— Да.
— И сильно светилось?
— Нет. Так, чуть-чуть, между деревьями. А когда по улице шло, то почти и не видно, — сказал высокий, впервые подняв лицо.
— Это что же, был скелет? — шепотом сказал я.
— Зачем скелет? — недоверчиво спросил школьник.
— Так уж положено привидению. Оно должно появляться в виде скелета, закованного в цепи, — греметь ими и дико завывать.
Я подмигнул директору, но он моей шутки не принял — страдая, вытирал лоб платком.
— Ничего там не завывало, — решительно заявил низкий школьник. — Правда, Петька? — Петька слегка кивнул. — Он тихо шел. А в лесу два раза застонал, жалобно так. Нормальный Харлам, только синенький.
— Кто? — не понял я.
— Харлам.
Директор неловко пояснил:
— Тут недалеко от поселка, километра четыре, стоит избушка. Харламов скит. Говорят, что лет двести назад там жил монах, отшельник — Харлам. Будто бы был страшный разбойник: купцов проверял на большой дороге, ну а потом, к старости, раскаялся, построил скит и ушел замаливать грехи. Оттого и зовется — Харламов скит. Говорят еще, что этот Харлам перед тем, как раскаяться, зарыл награбленное в землю, а где — не помнил. Вот теперь, после смерти, ходит, ищет зарытое. Чепуха, конечно, но избушка в самом деле древняя — наполовину в землю ушла. Я так думаю, что ее промысловики когда-то поставили. А Харлама уже потом приплели.