Мелоди прильнула к нему, наслаждаясь его телом, запахом, вкусом. И когда Джеймс попытался несколько сдержать ее порыв, Мелоди сомкнула ноги у него на талии и бесстыдно пленила его.
Джеймс напрягся, застонал. Ей показалось, что он ругнулся, беспомощно, мягко. Затем он подложил под нее обе руки и сам сделал ее своей полной пленницей.
Затем темп ласки изменился, ритм и размах определялись уже не тем, что каждый из них делал сам по себе, а тем, что они создали вместе и разделили между собой. Это было пугающе великолепно, но как молниеносно промелькнули неповторимые мгновения! Мелоди испугалась, что взрыв страстей разнесет их обоих на куски.
Некоторое время спустя Джеймс поднял голову и посмотрел вниз на нее. Его волосы, словно увлажненные росой, свешивались на лоб, концы прядей слегка завивались.
– Я овладел тобой все-таки на полу, – на лице его промелькнула улыбка.
Мелоди сонно вздохнула:
– Но не на кухне.
Совсем не это собиралась она сказать. Ей хотелось сообщить ему, что он может сколько угодно говорить об их несовместимости, но она убедилась в ином. Ей хотелось, чтобы он на руках отнес ее в спальню и держал в объятиях всю ночь напролет. Но больше всего ей хотелось сказать ему, что она любит его.
– Уже поздно, – сказала Мелоди, спеша предупредить непоправимую ошибку.
Джеймс откатился в сторону и принял сидячую позицию.
– В самом деле.
Что говорят двое друг другу, разбирая сваленную в кучу одежду и одеваясь? Смешно чувствовать неудобство при виде обнаженного тела, только что разделив наиболее глубокую интимность. И все же между ними нависла тишина, чреватая напряженностью. Мелоди не выдержала.
– Сет, вроде, хорошо идет на поправку – мне показалось, когда я была у него в последний раз, – сказала она, торопливо запахивая халат.
– Да, – ответил Джеймс, натягивая свои одежки с такой же неуместной поспешностью. – Так хорошо, что они фактически отпустят его домой через пару дней.
Холодный ужас сжал ей сердце.
– Значит ли это, что ты уезжаешь, Джеймс? Он посмотрел на нее, подняв глаза от пояса, который застегивал в тот момент.
– Рано или поздно да.
– Когда! – Она не могла не спросить, голос ее дрожал.
– Какое значение это имеет? – небрежно бросил он. – Ты всегда знала, что я уеду. Или произошло что-то, что могло тебя заставить думать по-другому?
Это был прямой вызов. Более отважная женщина приняла бы его и поставила на карту все, но Мелоди обнаружила, что теперь у нее смелости стало поменьше, чем час назад.
– Нет, абсолютно ничего, – прозвучал ответ. – Тебя ждет возвращение в собственную жизнь – нам обоим это известно, и, как я полагаю, ты можешь уехать в любое время.