Утром поезд продолжал идти все так же медленно и без остановок. Вокруг была пустыня, и виднелись невдалеке невысокие скалистые горы.
«Может быть, я уже в Египте», – подумал Рудаки, и как раз в этот момент поезд стал тормозить и вскоре совсем остановился.
Рудаки высунулся из вагона и увидел, что возле поезда бегают какие-то люди, многие с винтовками, и заглядывают в вагоны. Он лихорадочно огляделся – спрятаться в вагоне было негде – и спрыгнул на землю. Вооруженные люди были уже совсем близко, через два вагона, заглядывали в двери, громко перекликались. Это явно не были солдаты или какие-нибудь официальные лица – были это типичные бедуины в черных плащах и клетчатых платках, закрепленных шнурами. Рудаки побежал вдоль поезда. Так началась эта бешеная гонка, которая закончилась в Омдурмане.
«Если это Омдурман, – подумал Рудаки и замахнулся на собаку, которая с рычанием подбиралась к его пяткам. – Пошла! Вот я тебя!» Собака отскочила, и тут он заметил, что на пустынной улице появился человек. Он шел быстро и явно хотел догнать Рудаки. Тот остановился и стал ждать, опять безуспешно пытаясь найти глазами какую-нибудь палку или камень. Человек подошел ближе, собаки, заметив его, метнулись в сторону и исчезли в какой-то дыре, а Рудаки узнал бандитского вида «боя» из гостиницы.
– Болонья! – крикнул «бой» еще издали.– Wait,[31] болонья!
Какая «болонья», недоумевал Рудаки, настороженно поджидая, пока «бой» подойдет. При чем здесь «болонья» – почему-то это слово у него ассоциировалось не с итальянским городом, а с модными в свое время плащами «болонья». Понял он, что за «болонья», только когда слуга подошел ближе и перешел на арабский, вспомнил, что по-арабски «Болонья» означает «Польша», понял, наконец, что слуга его так называет, потому что думает, что он из Польши.
«Бой» – Рудаки продолжал так его называть про себя, хотя он мало соответствовал образу гостиничного «мальчика», – быстро заговорил на местном диалекте, и из того, что Рудаки удалось разобрать, выходило, что вроде никто его не травил, а просто заснул он, отключился от глотка арака, и когда хозяин («Все-таки хозяин, а не портье – я прав оказался», – подумал Рудаки), когда хозяин увидел, что он проснулся и вышел из гостиницы, то послал за ним «боя», чтобы предупредить, что опасно в городе и что лучше ему вернуться в гостиницу, а еще лучше уехать в Египет.
– А почему он сам мне этого не сказал? – спросил Рудаки.
Слуга, наверное, не все понял, потому что ответил в том смысле, что хозяин и сам боится, он англичанин, а «джумгурия»