– Ловлю на слове. – После небольшой паузы Макманус внезапно спросил: – Вы ведь не увлекаетесь регби, инспектор?…
– Нет, – признался Ребус. В ответ в трубке послышался раскатистый смех.
– Но вы человек честный, а это уже кое-что. До свидания, мистер Ребус.
Ребус положил трубку. Он так и не выяснил, кто такой Макманус и какой пост он занимает в ирландской полиции. Посмотрев на лежащую перед ним бумагу, Ребус увидел, что за время разговора нарисовал с полдюжины гробов. Еще двадцать минут он ждал факса от Макмануса, но аппарат в углу молчал.
Сначала Ребус заглянул в «Молтингс», потом посетил «Ройял Оук», а оттуда отправился в «Суони». В каждом пабе он выпил только одну порцию, начав с пинты «Гиннесса». В последний раз он пил это пиво довольно давно. Оно было неплохим, но чересчур плотным. Поэтому он переключился на легкий эль. Добравшись на такси до «Оксфорд-бара», Ребус уничтожил последнюю порцию солонины со свекольным рулетом и закончил главным блюдом – крутым яйцом, запеченным в колбасном фарше. Чтобы запить еду, он снова обратился к элю.
В баре в этот час было всего несколько завсегдатаев. Отдельный зал наверху арендовала компания студентов, поэтому в нижнем баре разговоров было мало. Казалось, что доносящийся со второго этажа шум каким-то образом оскверняет саму атмосферу почтенного заведения. Даже Гарри за стойкой почти не скрывал, что ждет их ухода как манны небесной. Когда кто-то из них спускался вниз, чтобы заказать еще по порции горячительного, он разражался пространной речью, в которую непременно вставлял фразочки «вы, наверное, скоро уйдете», «вечер только начался – сейчас самое время закатиться куда-нибудь в клуб» и тому подобными. Студент – молодой парень с таким гладким лицом, что оно казалось отполированным, – только бессмысленно улыбался в ответ, отказываясь понимать намеки. Бармен лишь головой качал. Когда молодой человек, с трудом удерживая заставленный кружками и стаканами поднос и расплескивая на ходу пиво, удалился, кто-то из завсегдатаев ехидно намекнул Гарри, что он-де «потерял хватку», но излившийся в ответ поток виртуозных ругательств засвидетельствовал обратное.
В «Оксфорд» Ребус приехал в слабой надежде хоть ненадолго отрешиться от мыслей о крошечных кукольных гробиках. Он продолжал думать о них как о поделках одного человека, одного убийцы… И мучиться вопросом, существуют ли другие гробики, догнивающие среди травы на склоне какого-то холма или пылящиеся в чьем-то сарае… Трон Артура, Фоллз, четыре гроба, о которых он узнал от Джин, – Ребус был уверен, что между ними существует какая-то связь, и эта мысль наполняла его душу страхом. «Я хочу, чтобы меня кремировали, – подумал он. – Или хоть подвесили в гамаке на сук какого-нибудь баобаба, как поступают со своими покойниками австралийские аборигены. Что угодно, лишь бы не оказаться в замкнутом пространстве узкого деревянного ящика! Что угодно!…»