– По-моему, они и отсюда очень красивые, – заволновался Отчаянный.
Лоуренс, сам порядком встревоженный тем, что будет беседовать с Цянь наедине, заставил себя улыбнуться.
– Думаю, вблизи цветы еще лучше. Я посижу здесь с твоей матушкой.
– Смотрите не докучайте Деду и Лян, – сказала Цянь империалам, и те, кивнув, увели Отчаянного.
Слуги налили Лоуренсу и ей свежего чая, и она не спеша принялась лакать.
– Отчаянный, насколько я поняла, служил в вашей армии. – Осуждение в ее голосе перевода не требовало.
– У нас все боеспособные драконы защищают свою страну. В этом нет никакого бесчестья – они всего лишь исполняют свой долг. Уверяю вас, мы очень высоко его ценим. Драконов у нас немного, и мы дорожим даже самыми простыми из них, а Отчаянный принадлежит к высшему классу.
Цянь издала тихий задумчивый рокот.
– Отчего же у вас так мало драконов, что приходится даже ценнейших посылать на войну?
– Наша страна тоже маленькая – совсем не такая, как ваша. Когда пришли римляне, на Британских островах водилось лишь несколько диких пород. Путем скрещивания их удалось приумножить. Мы разводим много скота, чтобы хорошо кормить наших драконов, но все-таки до вашего изобилия нам далеко.
Цянь пристально посмотрела на него:
– А во Франции как с драконами?
Прежде Лоуренс был уверен, что в Британии драконоводство поставлено лучше, чем где-либо на Западе; он и о Китае был не слишком высокого мнения, пока не увидел все своими глазами. Еще месяц назад он с гордостью говорил бы о содержании английских драконов. Отчаянный, как и все прочие, получал вдоволь сырого мяса, жил под открытым небом, постоянно упражнялся в своем ремесле и не ведал почти никаких развлечений. Хвастаться этим перед почтенной матроной в ее окруженном цветами дворце было все равно что рассказывать королеве о растущих в свинарнике детях. Если во Франции дела обстоят не лучше, то уж верно и не хуже, а он всегда презирал тех, кто пытается скрыть свои недостатки, черня других.
– Думаю, что французская практика мало чем отличается от нашей. Не знаю, какие вам дали обещания относительно будущего селестиала, но император Наполеон и сам человек военный. Когда мы отплывали из Англии, он находился на поле брани. Вряд ли он оставил бы дома подаренного ему дракона, уходя на войну.
– Ведь вы тоже происходите из королевского рода, – неожиданно произнесла Цянь. Один из слуг по ее знаку развернул перед ней на столике свиток рисовой бумаги. Посмотрев на рисунок, Лоуренс узнал в нем увеличенную и куда более изящную копию собственной родословной, которую он составил на новогоднем пиру. – Это верно? – спросила Цянь, видя его изумление.