Этот разговор всего лишь наградил Лоуренса лишней заботой – а их и так имелось немало, помимо недостатка провизии и неизбежной остановки в Кейп-Косте. Авиаторы, ввиду ранения Отчаянного и решительных возражений Юнсина против летной практики, большей частью бездельничали – в то время как матросы, чинившие повреждения и пополнявшие груз, были по горло заняты. Ни к чему хорошему такая ситуация привести не могла.
На Мадейре Лоуренс попытался устроить экзамен Роланд и Дайеру и очень быстро понял по их виноватому виду, что школьными занятиями они полностью пренебрегают. Оба имели самое смутное представление об арифметике, не говоря уж о более сложных математических науках. Совершенно не знали французского. Когда он дал Роланд книгу Гиббона, она так запиналась на каждом слове, что Отчаянный стал ее поправлять. Дайер хотя бы помнил таблицу умножения и кое-какие грамматические правила, она же с трудом считала дальше десяти и очень удивилась тому, что у речи, оказывается, есть части. Проблема свободного времени вестовых решилась, таким образом, очень просто; Лоуренс, коря себя за то, что так запустил детей, взял на себя роль их наставника.
Оба они были, можно сказать, любимчиками всего экипажа – после гибели Моргана их начали баловать еще пуще. Их ежедневная борьба с грамматикой и делением очень всех веселила, но когда мичманы «Верности» позволили себе какие-то ехидные замечания на сей счет, крыльманы не стерпели, и в темных углах транспорта начались потасовки.
Поначалу Лоуренс и Райли лишь усмехались про себя, получая самые нелепые объяснения относительно подбитых глаз и расквашенных губ, но когда такие же украшения появились у взрослых, стало уже не до смеха. Неравномерный труд и затаенный страх перед Отчаянным побуждал моряков чуть ли не каждый день задирать авиаторов, и Роланд с Дайером здесь были уже ни при чем. Авиаторов, в свою очередь, возмущала неблагодарность флотских – ведь Отчаянный, как-никак, спас их всех.
Первый взрыв случился, когда корабль миновал мыс Пальмас и повернул на восток. Лоуренс дремал у себя на палубе в тени Отчаянного и не видел, что в точности произошло. Его разбудили крики и топот множества ног. Мартин, окруженный со всех сторон, крепко держал за локоть Блайта, помощника бронемастера; на палубе лежал один из мичманов Райли – из тех, что постарше, – и лорд Парбек кричал с полуюта:
– Заковать этого человека в кандалы, Корнелл! Немедленно!
Отчаянный поднял голову и рыкнул. Звук, к счастью, не достиг силы «божественного ветра», но толпа тем не менее отхлынула на приличное расстояние.