– Это я понимаю. Но за что же правительству-то вам пенсию платить? ЧтоЂ им, что вы франкистов-то били?
– Я знаю. – Дядя Валя стал серьезным, замолчал, видимо что-то обдумывая. – Я газеты читаю. Ты меня не так понял. Я сказал, не правительство. Не правительство, а партия…
Он словно бы тяжкий подъем преодолел, слова сразу же стали выкатываться из него легко.
– А ты говоришь – правительство. Стало бы мне их правительство! А партия платит. Поздравления присылают. Меня там помнят все. И Долорес и другие. Меня их нынешний секретарь хорошо знает. Приходи, я тебе телеграмму от него покажу.
– Это от кого же?
– Ну как его…
– Карилья, что ли?
– Карилья, как ты догадался! Он у меня под Гвадалахарой был на пулемете. Совсем молодой парнишка. Огонь, треск, я ему кричу: «Мишка, тащи быстрее патроны, мать твою!»
– Почему же Мишка? – заинтересовался долго молчавший Михаил Никифорович.
– А мы их по-нашему звали, – сказал дядя Валя. – Мишка да Мишка. Это как же по-ихнему будет, постой…
– Мигель…
– Вот. Мигель Карилья.
– Так это, значит, другой Карилья. Тот, который секретарь, тот Сантьяго Карилья.
– Точно! – вскричал дядя Валя. – Я его Санькой звал, а не Мишкой. «Санька, мать твою!»
– Так его надо было скорее Яшкой звать, – вставил Михаил Никифорович.
– На Яшку он не откликался, – сказал дядя Валя.
Помолчали. Михаил Никифорович с дядей Валей закурили. Стояли мы под табличкой «Не курить». Автомат на Королева считался магазином. А магазины не предполагают курения. Тут существовали и иные запреты: «Приносить и распивать…» И так далее. Но коли не приносить и не распивать, откуда же возникнут на полу или прямо в руках уборщиц пустые бутылки, те, что потом мешками – и не раз в день – волокут в магазин на сдачу? Понятно, что про распитие никаких слов и не произносилось. Желающих же платить за окурки и выпотрошенные сигаретные пачки не было, оттого в автомате то и дело звучали пронзительные восклицания: «Прекратите курить!» Но сейчас Михаил Никифорович и дядя Валя курили спокойно.
– Мне Батов вчера звонил, – сказал дядя Валя.
– Генерал, что ли?
– Ну да. Генерал. Вот он как раз со мной и был в Испании… – Тут дядя Валя осекся и настороженно поглядел на меня.
– Да нет, дядя Валя, я ничего, – сказал я.
– Что-то вы все об одном да об одном, – заметил Михаил Никифорович.
– А что, есть конструктивное предложение? – оживился дядя Валя и достал рубль.
– Нет, дядя Валя, – быстро сказал Михаил Никифорович.
Он втянул носом воздух, мышца над правой ноздрей его стала знакомо дергаться, можно было понять, что рубля, тем более с сорока копейками, у Михаила Никифоровича нет. И у меня не было.