– Как дела? – поинтересовался он.
Лицемерие и наглость этого человека приводили меня в бешенство, но я постарался сдержать гнев. Что толку воздух сотрясать? Только лишний раз порадую вражину. Поэтому улыбнулся как можно шире и ответил:
– Хорошо.
– А ты молодец, сынок! – рассмеялся Верховный. – Смелый парень!
Тюремщик снова втащил стул и подсвечник с тремя вечными свечами. Маг уселся и принялся меня разглядывать.
– Как тебе первый допрос?
– Нормально.
– Я бы на твоем месте не обольщался. Пытки к тебе не применили только потому, что я запретил. Все еще надеюсь с тобой договориться. Но если ты не проявишь благоразумие, следующая встреча с этой жирной скотиной будет гораздо болезненнее.
Я только пожал плечами в знак того, что не вижу смысла в дальнейших переговорах.
– Расскажи мне о Зеленом сердце и изначальных, Рик, и я пощажу твоих друзей, – вдруг жестко проговорил Вериллий.
У меня словно остановилось сердце. Они взяли ребят?!
– Ну, неужели ты думал, что твои сообщники останутся на свободе? – хмыкнул Вериллий. – Конечно мы разыскали их. Они тут, в Счастливом местечке. И полукровка, и маг, предавший идеалы света. Так что, Рик? Будем разговаривать?
Я был близок к тому, чтобы рассказать Верховному все. Но посмотрел в его приветливое и одновременно непроницаемое лицо и понял. Не пощадит он ни Лютого, ни Дрианна. Не нужны ему люди, которые так много знают. Я понимал, что сведения об изначальных были важны Вериллию не только для того, чтобы убедиться: помощи императору не последует. Имелась еще какая—то причина, по которой он стремился получить эти знания. И Верховный желал быть их единственным обладателем. Возможно, он искренне хотел сделать меня своим союзником. Возможно. Но не ребят. Даже если, выведав у меня все, что я знаю, он оставит Ома и Дрианна в живых, то это ненадолго. С ними вскоре произойдет несчастный случай или постигнет смертельная болезнь. И еще… Если Вериллий виделся с Лютым…
– Он сказал тебе? – прямо спросил я, пристально глядя в серые глаза.
– Что? – казалось, Верховный не понял меня, потом, отбросив притворство, переспросил: – Ты о полукровке? Да. Он не сумел сдержать своей ненависти.
– И тебе ничуть не жаль собственного сына?
– Я не могу считать сыном ублюдка, рожденного от эльфийки.
– Но ты не считал зазорным украсть ее и жить с ней целых шесть лет?
– Ты еще слишком молод и горяч, мой мальчик. И не знаешь простой истины. Мужчине нужны дети только тогда, когда они рождены любимой женщиной. Любимой, понимаешь? А я никогда не испытывал к белоглазой никаких чувств.